Сорокалетние: восьмидесятники
В.А. Рыжков недавно рассказал, как он видит различные российские поколения. (Интервью из книги «Ускользающий мир», 2004).

О поколении тех, кому сейчас за сорок: «Оно, как мне кажется, в большей степени воспроизводит брежневские модели поведения. Это, скажем, те, кто еще тогда не успел стать партийным функционером, но уже был высокопоставленным работником в обкоме, горкоме комсомола. У них есть корпоративная солидарность, и они каждый год в своей компании отмечают День комсомола. Как правило, они сейчас успешные банкиры, бизнесмены, их довольно много в органах власти. Сориентированы на карьеру, на материальный достаток. И очень лояльны власти, никогда не пойдут против системы… Они достаточно прагматичны, с душком цинизма, но не абсолютные циники. Для них большое значение имеет профессиональная состоятельность»

А вот о сорокалетних говорит А.Ф. Филиппов: «Потерянное поколение. <Их главные моменты>: Главное несобытие: когда мы пошли в школу, это было начало брежневской эры, а когда я пошел в аспирантуру, приближался ее конец. А значит, практически все формирование молодого человека в ключевые годы прошли в самую «неподвижную» эпоху. … А главное событие, которое в известном смысле мобилизовало нас, - это вся так называемая перестройка».

Узнаете себя, сорокалетние? Или не очень? Потерянные приспособленцы, бывшие комсомольцы, лояльные бизнесмены… Попал?

Впрочем, и шестидесятников сейчас ругают, это – потерянные люди, которые, по самым оптимистичным оценкам, многое пытались сделать, но им почти ничего не удалось. Семидесятников не упоминают – нету их. Совсем потерялись. Про восьмидесятников принадлежащий к ним и оптимистично воспринимающий мир Рыжков сказал, что вообще-то они стоят на месте, хотя и душевно чище, чем следующие за ними…

Рыжков о поколении 90-х: «Поколение 90-х годов, для которых прорывом стала приватизация, на мой взгляд, циничнее <восьмидесятников>»

Вот они, наши поколения. Я так понял оптимистичного Рыжкова и пессимистичного Филиппова, что делать все придется следующим, двухтысячным поколениям. Миллениуму нашему, пока еще школьному. И, конечно, мы должны его научить всему тому, что умеем. А то ведь, может статься, и они… А если не они, то кто же?