Скелеты в саванах
Как-то в московском зоомузее пришлось мне разговориться с дежурной – тогда еще на вахте не сидели бравые мужики из вневедомственной охраны, а сидели такие разнообразные тетечки, которые часов в 9 вечера наглухо запирались от мирских напастей и потихоньку укладывались почивать. А холл у музея огромный, а стоит там скелет мамонта, а из залов темных шумы да шорохи…... И вот одна тетечка рассказывала мне, что она «своими глазами» видела, что от некоторых скелетов, стоящих в экспозиции, ночью отделяется белое такое, тоже как скелет, но полупрозрачное, и бродит, топоча…...

Больше всех шуму, по ее словам, производил мамонт, то есть скелет мамонта. То есть призрак скелета мамонта. Он особенно грозно стонал, скрипел и топотал ножищами. Тетечка превесьма его опасалась и рассказ ее, собственно, сводился не к таким банальным и знакомым каждому в наш просвещенный век вещам, как тяжкое хожденье привидений, а к тому, как она стремится себя обезопасить и как трудно уснуть в таких ...оживленных? ну, в общем, в таких условиях.

И в самом деле, ну кого сейчас удивишь такими историями? Каждый и не такое слышал, читал, видел фотографии. А то и сам видел, а как же. Я же вот как-то недоглядел, так что поделиться мне кроме чужого рассказа нечем. Чтобы как-то скрасить неприглядность моих бедных впечатлений, выяснил я, что действительно, было подобное, документально точно было. Ну, о привидениях доказательств нет, о топоте скелетов – тоже, но образ зоомузейских скелетов в саванах можно считать имеющим твердую основу.

«Вспоминая о кабинете сравнительной анатомии того времени, нельзя не упомянуть о кабинетском служителе, солдате, одноглазом Прохоре. Инвалид войны и георгиевский кавалер, Прохор уже давно утратил всякий намек на молодцеватость, обрюзг и опустился, страдал запоем. При всем том работу свою, нельзя сказать, чтобы легкую, он выполнял исправно, когда был трезв, конечно. При запое же выбывал из строя. Непреодолимое стремление к спиртному овладевало им и, окруженный в кабинете спиртовыми препаратами, он не мог удержаться, чтобы не хлебнуть соблазнительной влаги. Жена Прохора брала белье в стирку, как, впрочем, большинство жен университетских служителей. Сушить белье Прохор вздумал в кабинете, развешивая его на ночь на расставленных в кабинете скелетах. Мензбир, как-то придя в кабинет ночью, нашел скелеты одетыми в белье, как в саваны» (Сабашников, 1983, с. 142-143).

Сами видите, все – чистая правда.