|
|
Пишет ivanov_petrov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivanov_petrov)@ 2008-02-16 09:31:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Образование и новые профессионалы 7
Если профессионализм – индивидуальный проект, то и знания становятся относительными (в социальном мире – речь, конечно, о нем, а не о «на самом деле», с которым имеют дело лишь немногие). Нынешняя ситуация потому и является переходной, что нынешние профессионалы имеют пока ещё «прежнее» образование. У сегодняшних профессионалов еще имеется прежнее отношение к значимости и истинности своих знаний – но уже в рамках новой, индивидуальной (карьерной) цели их применения. Система стремится к цельности – и потому, в обществе меняется отношение к знаниям.
Общественное восприятие знаний подстраивается под индивидуально-экспертное отношение к ним их носителей: знания становятся не «верховным идеалом», а весьма сомнительным манипулятором, который используют некоторые люди, чтобы добиться своих целей. Кто-то действует властью, кто-то – деньгами, а другие – знаниями. Это ничем не лучше и не хуже, это у них стратегия выживания в социальном мире такая. Никакого преклонения перед знаниями эта позиция, конечно, не несет, и никакого снисхождения к носителям знаний не требует. Кому когти, кому зубы, кому панцирь – сам выбрал. И этот выбор неплох – всё же допускает проникновение в элиты. Ведь под этими элитами денежных, властвующих и знающих есть еще массы необразованных, непрофессионалов. «Профессионал знания» продает свой труд иначе, чем непрофессионал. Необразованный получает фиксированную зарплату и подвергается контролю вышестоящих. Профессионал же стремится получать не зарплату, а гонорар, контролирует сам себя и умеет это делать, т.е. способен к самоконтролю. Над ним даже и начальников не нужно – он сам себя отлично проконтролирует и выполнит требуемое.
Отсюда возникает востребованность «новой» профессии менеджера: опять в обществе появляются (относительно) малообразованные люди, из которых надо складывать практическую деятельность (теперь это не «рабочие», а «клерки»). «Подвал» системы образования – это не передача знаний, необходимых для овладения профессией, а первичная социализация и обучение. То, что получается в качестве продукта этой системы образования - идёт в качестве составных частей в деятельность (социального) практика. Высшее образование для курьеров, секретарш, продавцов…
Разумеется, в каждом из типов общества имеется наследство предыдущего типа. И в массовом обществе сохраняется слой наследия традиционного общества, и в послемассовом – структуры, состоящие из «старых профессионалов». В новом, послемассовом обществе с точки зрения прошлого общественного устройства все позиции двоятся: разделяются на элитные и массовые. Возникают элитные ученые и массовые, элитные учителя и массовые, и то же касается практиков, менеджеров. Происходит усложнение общества за счет создания нового слоя слабообразованных, но уже не на уровне ручного труда, а – слабообразованных профессионалов.
***
Является ли эта картина пессимистической? Тут прежде всего следует различать само состояние дел и то, как оно представлено в общественном сознании. В пятидесятых годах прошлого века в Индии попробовали отменить касты – то есть преследовать действия, в которых выражаются кастовые различия. Высшие касты не возражали – массовый протест был со стороны низших каст. Так это дело и оставили безнаказанным…
Каким образом оформлено представление о сломе старой системы профессий массового общества, о переходе к обществу нового элитного образования? Это видится как завоевание свободы и демократии. «Старые профессионалы» обладали постоянным статусом, зачастую не соответствовавшим их реальной эффективности, и этот статус был практически пожизненным. Теперь возникает новая, демократическая система оценки результатов труда профессионалов. В идеале каждый посетитель-клиент специалиста оставляет отзыв о контакте в сетевом форуме, специалисту автоматически начисляется рейтинг, а со знающими его клиентами можно связаться по оставленным ими электронным адресам. Человек сам решает, к кому ему обратиться – между его решением и действием не вклинивается принудительная система статусов, утвержденная сторонними к этому взаимодействию социальными институтами. Система профессий теперь гибкая, возникают дополнительные образовательные программы, помогающие быстро изменить специализацию – неудачливый специалист переквалифицируется в какую-то иную область.
А элиты? Во-первых, «вступление в элиту» открыто для всех, получить настоящее элитное высшее образование может каждый. На деле уровень требований, предъявляемых к абитуриенту, много выше, чем к поступающим в заведения массового высшего образования – но это естественно. Во-вторых, элитность не то чтобы гласная, но – не громкая. Да, многие привилегированные места занимают выпускники немногих университетов, попасть в них можно из немногих колледжей и часто становится семейной традицией обучение в этой элитной образовательной системе. Но ведь формальных препятствий нет, и это не является насилием. Это очень важно: общество совсем не против элитарности и даже сословности, общество против насилия. Если элитарность, даже в значительной мере наследственная, достигается без насилия – это не вызывает серьезных возражений.
В результате новое расслоение общества не выглядит мрачно и трагично. Каждому – своё, и всё добровольно. Опасности на пути развития такого общества видятся как временные диспропорции. Пока еще не вполне ясно, какие области знаний и деятельности следует прочно закрепить за элитой, какие области, которые по самой их специфике нельзя отдавать в руки «коротких специалистов»-экспертов нового образца массового образования. После нескольких кризисов дефицита специалистов дело, надо полагать, наладится.
Конечно, остаются отмеченные выше противоречия – «близорукость» общества, прогрессирующее падение качества специалистов, распадение базы «общего образования», которое только и может служить основой для коммуникации между профессионалами разных профилей и между профессионалами и непрофессионалами. Эти трудности надо решать именно на уровне образования – школьного и высшего. Именно в обалсти образования находится решающая всё ниточка, не привлекающая особого внимания – однако только потянув за нее, можно распутать огромный узел «статусных проблем» и профессионализма. Проблемы интеграции знания, взаимоотношения профессионалов, общение с непрофессионалами, - все они выходят на проблему образования.
Отсюда и возможна мысль – стандартизация образования государственными органами, столь традиционная и принятая – безнадежно устарела. Попытка создать «общее образование» как стандарт, сделать «базис понимания» регулируемым государственными чиновниками – это утопия прошлого типа общества. Один из неплохих вариантов – создание независимых образовательных учреждений, которые смогут вырабатывать программу и требования к ученикам, не оглядываясь на внешние стандарты – и создавая стандарты самостоятельно. Да, гарантии качества ждать не приходится – именно потому, что это качество можно только сделать, а никак не гарантировать. Но если думать о выходе – он, кажется, где-то здесь.
Единственной неприятностью на далеком горизонте видится чрезмерно тесное объединение элитного образования и экономических потенций. Как в старом, домассовом обществе элитная образованность была неправомерно сращена со структурами власти, так в становящемся обществе она неправомерно сочленена с богатством. Но это дела будущие, а проблемы надо решать по мере поступления – не так ли?
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/85
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
Если профессионализм – индивидуальный проект, то и знания становятся относительными (в социальном мире – речь, конечно, о нем, а не о «на самом деле», с которым имеют дело лишь немногие). Нынешняя ситуация потому и является переходной, что нынешние профессионалы имеют пока ещё «прежнее» образование. У сегодняшних профессионалов еще имеется прежнее отношение к значимости и истинности своих знаний – но уже в рамках новой, индивидуальной (карьерной) цели их применения. Система стремится к цельности – и потому, в обществе меняется отношение к знаниям.
Общественное восприятие знаний подстраивается под индивидуально-экспертное отношение к ним их носителей: знания становятся не «верховным идеалом», а весьма сомнительным манипулятором, который используют некоторые люди, чтобы добиться своих целей. Кто-то действует властью, кто-то – деньгами, а другие – знаниями. Это ничем не лучше и не хуже, это у них стратегия выживания в социальном мире такая. Никакого преклонения перед знаниями эта позиция, конечно, не несет, и никакого снисхождения к носителям знаний не требует. Кому когти, кому зубы, кому панцирь – сам выбрал. И этот выбор неплох – всё же допускает проникновение в элиты. Ведь под этими элитами денежных, властвующих и знающих есть еще массы необразованных, непрофессионалов. «Профессионал знания» продает свой труд иначе, чем непрофессионал. Необразованный получает фиксированную зарплату и подвергается контролю вышестоящих. Профессионал же стремится получать не зарплату, а гонорар, контролирует сам себя и умеет это делать, т.е. способен к самоконтролю. Над ним даже и начальников не нужно – он сам себя отлично проконтролирует и выполнит требуемое.
Отсюда возникает востребованность «новой» профессии менеджера: опять в обществе появляются (относительно) малообразованные люди, из которых надо складывать практическую деятельность (теперь это не «рабочие», а «клерки»). «Подвал» системы образования – это не передача знаний, необходимых для овладения профессией, а первичная социализация и обучение. То, что получается в качестве продукта этой системы образования - идёт в качестве составных частей в деятельность (социального) практика. Высшее образование для курьеров, секретарш, продавцов…
Разумеется, в каждом из типов общества имеется наследство предыдущего типа. И в массовом обществе сохраняется слой наследия традиционного общества, и в послемассовом – структуры, состоящие из «старых профессионалов». В новом, послемассовом обществе с точки зрения прошлого общественного устройства все позиции двоятся: разделяются на элитные и массовые. Возникают элитные ученые и массовые, элитные учителя и массовые, и то же касается практиков, менеджеров. Происходит усложнение общества за счет создания нового слоя слабообразованных, но уже не на уровне ручного труда, а – слабообразованных профессионалов.
***
Является ли эта картина пессимистической? Тут прежде всего следует различать само состояние дел и то, как оно представлено в общественном сознании. В пятидесятых годах прошлого века в Индии попробовали отменить касты – то есть преследовать действия, в которых выражаются кастовые различия. Высшие касты не возражали – массовый протест был со стороны низших каст. Так это дело и оставили безнаказанным…
Каким образом оформлено представление о сломе старой системы профессий массового общества, о переходе к обществу нового элитного образования? Это видится как завоевание свободы и демократии. «Старые профессионалы» обладали постоянным статусом, зачастую не соответствовавшим их реальной эффективности, и этот статус был практически пожизненным. Теперь возникает новая, демократическая система оценки результатов труда профессионалов. В идеале каждый посетитель-клиент специалиста оставляет отзыв о контакте в сетевом форуме, специалисту автоматически начисляется рейтинг, а со знающими его клиентами можно связаться по оставленным ими электронным адресам. Человек сам решает, к кому ему обратиться – между его решением и действием не вклинивается принудительная система статусов, утвержденная сторонними к этому взаимодействию социальными институтами. Система профессий теперь гибкая, возникают дополнительные образовательные программы, помогающие быстро изменить специализацию – неудачливый специалист переквалифицируется в какую-то иную область.
А элиты? Во-первых, «вступление в элиту» открыто для всех, получить настоящее элитное высшее образование может каждый. На деле уровень требований, предъявляемых к абитуриенту, много выше, чем к поступающим в заведения массового высшего образования – но это естественно. Во-вторых, элитность не то чтобы гласная, но – не громкая. Да, многие привилегированные места занимают выпускники немногих университетов, попасть в них можно из немногих колледжей и часто становится семейной традицией обучение в этой элитной образовательной системе. Но ведь формальных препятствий нет, и это не является насилием. Это очень важно: общество совсем не против элитарности и даже сословности, общество против насилия. Если элитарность, даже в значительной мере наследственная, достигается без насилия – это не вызывает серьезных возражений.
В результате новое расслоение общества не выглядит мрачно и трагично. Каждому – своё, и всё добровольно. Опасности на пути развития такого общества видятся как временные диспропорции. Пока еще не вполне ясно, какие области знаний и деятельности следует прочно закрепить за элитой, какие области, которые по самой их специфике нельзя отдавать в руки «коротких специалистов»-экспертов нового образца массового образования. После нескольких кризисов дефицита специалистов дело, надо полагать, наладится.
Конечно, остаются отмеченные выше противоречия – «близорукость» общества, прогрессирующее падение качества специалистов, распадение базы «общего образования», которое только и может служить основой для коммуникации между профессионалами разных профилей и между профессионалами и непрофессионалами. Эти трудности надо решать именно на уровне образования – школьного и высшего. Именно в обалсти образования находится решающая всё ниточка, не привлекающая особого внимания – однако только потянув за нее, можно распутать огромный узел «статусных проблем» и профессионализма. Проблемы интеграции знания, взаимоотношения профессионалов, общение с непрофессионалами, - все они выходят на проблему образования.
Отсюда и возможна мысль – стандартизация образования государственными органами, столь традиционная и принятая – безнадежно устарела. Попытка создать «общее образование» как стандарт, сделать «базис понимания» регулируемым государственными чиновниками – это утопия прошлого типа общества. Один из неплохих вариантов – создание независимых образовательных учреждений, которые смогут вырабатывать программу и требования к ученикам, не оглядываясь на внешние стандарты – и создавая стандарты самостоятельно. Да, гарантии качества ждать не приходится – именно потому, что это качество можно только сделать, а никак не гарантировать. Но если думать о выходе – он, кажется, где-то здесь.
Единственной неприятностью на далеком горизонте видится чрезмерно тесное объединение элитного образования и экономических потенций. Как в старом, домассовом обществе элитная образованность была неправомерно сращена со структурами власти, так в становящемся обществе она неправомерно сочленена с богатством. Но это дела будущие, а проблемы надо решать по мере поступления – не так ли?
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
http://ivanov-petrov.livejournal.com/85
http://ivanov-petrov.livejournal.com/86
