«Постсоветская миграция - это трагедия»
Три года назад в Москве вышла книга «Гастарбайтер». Она была напечатана тиражом в сто тысяч экземпляров, необычно большим для постсоветской эпохи, и имела автобиографический сюжет, основанный на реальных фактах из жизни писателя Эдуарда Багирова. Он был одним из миллионов людей, приехавших в Москву, чтобы заработать на жизнь в жадном до рабочей силы мегаполисе - всеми способами, которые предлагали «понаехавшим» мигрантам девяностые годы. А затем подробно описал их в своей книге, ставшей своеобразным «документом эпохи».
читать статью полностью
http://www.rabkor.ru/interview/10747.html

«Постсоветская миграция – это трагедия»

Три года назад в Москве вышла книга «Гастарбайтер». Она была напечатана тиражом в сто тысяч экземпляров, необычно большим для постсоветской эпохи, и имела автобиографический сюжет, основанный на реальных фактах из жизни писателя Эдуарда Багирова. Он был одним из миллионов людей, приехавших в Москву, чтобы заработать на жизнь в жадном до рабочей силы мегаполисе – всеми способами которые предлагали «понаехавшим» мигрантам девяностые годы. А затем подробно описал их в своей книге, ставшей своеобразным «документом эпохи». «Прочитав книгу за пару часов, я поймал себя на мысли, что, вероятно, в ней действительно нет ни единого слова неправды. И гастарбайтеры, и москвичи-расисты, и менты-фашисты, и чиновники-взяточники, и бизнес дикий, и регистрация, и стремление, вопреки обстоятельствам выжить и остаться. «Эта книга близка миллионам», — говорит обложка, и с этим трудно поспорить», – писал в рецензии для журнала «Левая Политика» Илья Будрайтскис, который, впрочем, видит в книге Багирова «физиологическую литературу» для массового читателя. Действительно, «Гастарбайтер» заставляет вспоминать не о Бальзаке, а об Эмиле Золя. Но факт в том, что он стал едва ли не единственной попыткой отобразить в литературе масштабное явление массовой трудовой миграции, мимо которого с брезгливостью прошла череда профессиональных литераторов. Может быть, потому, что оне не торговали в электричках и на вкалывали на стройках. Эдуард Багиров имеет антикоммунистические взгляды, и, тем не менее служит объектом нападок русских националистов. В интервью Рабкор.ру он рассказывает о трудовой миграции и об эпизодах и своей жизни, представляющей собой нечто среднее между жизнью писателя и его литературного героя.
 

– Эдуард, постсоветская миграция – это трагедия миллионов людей, или процессы перемещения рабочей силы на территории распавшейся страны?

 – Если постсоветская, то трагедия, конечно же. В обычный процесс это превратилось не так давно, когда немного нивелировались последствия распада огромной страны, и выросло новое поколение, не знавшее Союза. А как еще, если не трагедией, назвать совершенно бредовую ситуацию, когда голодный таджикский учитель приезжает на стройку в Москву, которая всю жизнь была столицей его страны, а ему здесь объясняют, что он теперь иностранец?

 – Почему ваш первый роман «Гастарбайтер» стал нашумевшим? Это результат массированной рекламы – или успех определил спрос на тему книги?

 – Ну, реклама тут не шибко важный фактор. Просто это хороший, и, что самое главное – запредельно честный роман. Сотни тысяч, даже миллионы приехавших когда-то в Москву, испытали всё это на себе. Роман вышел три с половиной года назад, никакой рекламой уже давно и не пахнет, а мне до сих пор приходят письма и отзывы, и конца этому не видно.

 – В чем разница между гастарбайтерами из девяностых и нынешними трудовыми мигрантами? Как структурировался этот рынок, как изменилось положение людей и отношение к ним со стороны общества?

 – Никакой существенной разницы. Единственная разница – это то, что Федеральная миграционнная служба и прочие органы за эти годы еще лучше и структурированнее навострились стричь с рабочих и их работодателей бабло. А рабочий остался ровно таким же бессловесным и бесправным скотом, каким и был пятнадцать лет назад. Россия – страна чиновников, ментов и бюрократов.

 – Как изменила страну и людей миграция? Что будет дальше?

 – Не могу сказать, что миграция как-то уж сильно изменила людей. Хотя... Злые – стали еще злее. А дальше будет то же самое. Я не верю в чудеса и перерождение российских взяточников.

 – Эдуард, в «Любовниках» вы писали о формирующихся в Москве «национальных» гетто. Но ведь, в конечном счете, они формируются по социальному признаку. И богатые представители «нетитульных» национальностей живут не в Бирюлево, а на Рублевке. Как вы считаете, Москва делится на районы проживания «местных» и «понаехавших» – или на районы «богатых» и «бедных», в конечном счете?

 – Это общеизвестный факт. И гетто эти не “формирующиеся”, а уже много лет как четко сформировавшиеся и устоявшиеся, и это секрет только для слепого и глухого. Есть районы, где не то что москвич, а и приличный гастарбайтер без жуткой нужды селиться не будет. То же Бирюлево, к примеру. Социальный признак, разумеется, тоже играет определяющую роль, но, поверьте, несущественную. Просто проведите день в таком районе, и вы все поймете.

 – Каких современных иностранных и русских авторов вы читаете?

 – Я читаю огромное количество совершенно разных авторов, поэтому не очень люблю этот вопрос. Определить по этому списку мои вкусы, пристрастия и предпочтения все равно невозможно: авторы, повторяю, очень разные. А напрямую рассказать о предпочтениях могу: предпочитаю классическую литературу, преимущественно русскую.

 – Вам нравится песня «Гастарбайтер», авторства симферопольских москвичей из группы «Ундервуд»?

 – Очень нравится. "Ундервуд" вообще моя любимая русскоязычная группа. Владимир Ткаченко и Максим Кучеренко – потрясающие поэты, блестящие музыканты и, по счастливой случайности, мои близкие друзья.

 – В Украине существует явление гастарбайтерского фольклора – от старых стихов Ивана Франко до современных песен, не так давно записанных отдельным альбомом. Во Львове даже ставили пьесу о жизни украинских заробитчан в Италии. Существует ли специфический культурный пласт у других трудовых мигрантов в Москве – например, у азербайджанцев, у таджиков, у молдаван? Почему массовое явление «заробитчанства» так мало отражено в современном творчестве?

 – У азербайджанцев и таджиков ничего подобного нет. Потому что торговая, например, миграция для азербайджанцев – обычное дело еще с незапамятных времен, и ничем экстраординарным не является, чего о ней писать-то? Современные же таджики в массе - народ чрезвычайно малокультурный и наглухо забитый. Это ни в коем случае не исторически, это просто непосредственное влияние современных политических конъюнктур в Таджикистане. Авторитаризм власти, практически средневековый феодализм и чуть ли не откровенный рабовладельческий строй никак не способствуют развитию культуры. Им бы выжить.

 А вот в Молдавии с этим получше: тему миграции не оставляет блестящий молдавский писатель Владимир Лорченков, равных которому за всю историю Молдавии я припомнить не могу. Это не преувеличение: Лорченков действительно колосс, и масштаб его в будущем еще предстоит оценить в полной мере.

– Девяностые действительно закончились? Или интеллигенция просто старается не замечать, как живут и чем зарабатывают копошащиеся на социальном дне люди? Ведь писатели практически не разрабатывают такую богатую у нас «социальную» тему. Она им незнакома?

– После выхода "Гастарбайтера" сложно разрабатывать эту тему: в романе она практически полностью раскрыта. Попытки случались, но не увенчались существенным успехом. В первую очередь, я считаю, это потому, что в основном главные герои подобных книг являются забитыми нытиками, которым должен весь мир. В отличие от моего героя, который после очередного перелома о чужое колено вставал, отряхивался, и двигался к цели дальше. Нашему народу не близки нытики. Их никто не любит. Праведно пострадавшие – да. Нытики – нет.

 – Чем закончилась попытка судебного преследования со стороны ДПНИ, на которое вы ответили обращением к министру Нургалиеву? Нацисты и милицейское руководство действительно тесно связаны между собой? Можно ли сказать, что «правоохранители» часто стоят за действиями нацистов и используют их в своих целях?

 – Мне звонил следователь, и приглашал на беседу. Я приглашение отклонил. Потому что мне очень странно всерьез общаться с правоохранительными органами об организации, деятельность которой в России признана экстремистской и запрещена, и руководитель которой является осужденным судом уголовником. С какой стати я должен тратить время на какую-то уголовную маргинальщину? Органы обязаны сажать этих сволочей, а не разговоры разговаривать. А обращение к министру закончилось довольно эффектно, хоть и неожиданно: руководитель ГУВД Москвы генерал Пронин был снят с работы. Нет, я не увязываю напрямую этот факт со своим обращением, но то, что это послужило очередной каплей - уверен абсолютно. Потому что слухи о причастности к крышеванию Прониным всей этой фашистской швали были многолетними и довольно устойчивыми.

 – На днях в Люблино прошел очередной массовый марш нацистов. В Москве и в целом по стране растет количество нацистских группировок, они хорошо вооружены и становятся все более агрессивными. Жертвами нацистов становятся гастарбайтеры, антифашисты и адвокаты. В чем причины волны правого террора, и заинтересованы ли в нем власти? Как можно остановить нацизм?

 – Сейчас деятельность подобных группировок в России не растет. После того, как чуть не посадили Поткина из ДПНИ – он отделался легким испугом в виде условного срока, - они несколько поутихли. И остановить фашизм можно именно таким образом: сажать. Сажать безо всяких условных сроков, на нары и баланду, на многие годы. Вред и опасность от деятельности этих животных для общества переоценить трудно.

 – На вас нападали нацисты? Почему они обвиняют вас в «русофобии»?

– Да, меня пытались даже убить: в день моего рождения подожгли мою квартиру. Никто не пострадал только чудом: в доме была отличная противопожарная сигнализация, и пожарные приехали раньше, чем случилось непоправимое. Но цели они добились сугубо противоположной: я стал только злее. А в русофобии меня обвиняют только потому, что они обыкновенные идиоты, ибо только идиот может ставить в вину писателю выдранные из контекста фразы героев его книг. Больше-то ко мне пристегнуть нечего: в одном мизинце моей правой ноги патриотизма больше, чем во всех этих проплаченных недофюреров целиком.

 – Вас действительно пытались связать с избиением Кашина – из-за драки, которая когда-то у вас случилась? Что вы сами думаете об этом инциденте?

 – Ну, всерьез не пытались. С какой стати? Мой конфликт с Кашиным случился сто лет назад, исключительно на личной почве, и давно исчерпан. Ходят, конечно, всякие бредовые слухи по интернету, но это несерьезно. К тому же свою позицию об избиении Кашина я внятно изложил у себя в ЖЖ. Я категорически против такого жестокого беспредела. Желаю Кашину скорейшего выздоровления. А кто его избил, даже и предположить не могу: характер у Кашина – полное дерьмо, и врагов он умеет наживать с исключительной виртуозностью.

 – В «Идеалисте», который вышел летом нынешнего года, вы высмеиваете украинский национализм и его историческую мифологию. Откуда интерес к этой теме? Почему герой вашего романа стал именно киевлянином?

 – Пять лет я внимательно наблюдал, как экс-президент Украины Ющенко целенаправленно делал из двух братских народов – российского и украинского, – оболваненных врагов. И нельзя не отметить, что какое-то время это ему на удивление неплохо удавалось. Я был шокирован этим настолько, что просто не мог не отразить это в своем романе. Но украинцы не бараны, и вполне прогнозируемо и навсегда закрыли вопрос г-на Ющенко на первых же президентских выборах. Чему я, скрывать не стану, очень рад.

 – Я был в Кишиневе в апреле 2009 года, во время протестов – в качестве журналиста одного из киевских изданий. Говорят, что вы принимали участие в этих событиях. Как так случилось? Довольны ли вы результатами смены политического режима в этой стране?

 – Нет, не доволен. Организационное участие в смене коммунистического режима в Молдавии я, как вы совершенно справедливо заметили, принимал. Как случилось, рассказывать не могу, извините: все люди, привлекшие меня к этому участию, живы и здоровы, и я не пока не готов рассказывать об этом подробно. Участие принимал, но никак не ожидал, что интересы кучки временно пришедших к власти аферистов окажутся намного выше интересов собственно народа Молдавии. Уже больше года в верхах идет омерзительный торг, а республика между тем существует практически без управления. За очень короткий срок жулье, окружающее исполняющего обязанности президента Михая Гимпу, сделало почти невозможное: начисто отбило у населения веру в любую политику. Последний учрежденный ими референдум показал это очень демонстративно: провалился из-за неявки народа. Никто не пришел! Для Молдавии, которая совсем еще недавно выходила на политические мероприятия практически всем населением – это чудовищный нонсенс! Я очень люблю Молдавию, и искренне желаю, чтобы этот тяжелейший для республики период как можно скорее закончился.

 – «Идеалист» – это книга против революций или против «революций» – в их нынешней постсоветской версии? Как вы оцениваете опыт киевского и кишиневского майданов? Это манипулируемый протест? Готовы ли вы участвовать в подобной «революции» в России, и есть ли у нее шансы?

 – Я вообще против любых революций. Они никогда, ни в один исторический период, не приносили народу ничего, кроме разрухи и рек крови. Кишинев и Майдан не стали исключением. Разве что крови было поменьше. А в выигрыше в итоге все равно остались только аферисты. Имея опыт личного участия в подобных сомнительных мероприятиях, ответственно заявляю: я категорически против того, чтобы что-либо подобное когда-нибудь случилось на улицах городов России. И готов делать все от меня зависящее, чтобы этого не произошло. России не нужны никакие революции. Мы это уже проходили в 1917 году. Последствия расхлебываем до сих пор.

 – В «Гастарбайтере» есть эпизод, когда герой почти бескорыстно помогает отправить на родину гроб с телом погибшего молдаванина. Часто ли возникает солидарность среди московских гастарбайтеров – например, тех же строительных рабочих: граждан постсоветских республик и иногородних россиян? Объединяет ли общее бесправие людей, которые разъединяют язык, культурные традиции и взаимные предрассудки?

 – Люди, которых объединяет несчастье, вообще намного восприимчивее, мягче и толерантней, чем сытые буржуа, никогда не ложившиеся спать голодными. Примеров, подобных тому, что вы привели, я видел огромное количество. И на самых сложных моих жизненных этапах, когда я двадцатилетним, никому не нужным нищим мальчишкой приехал в Москву, именно такие примеры помогли мне не озлобиться и не потерять веру в людей.