Об эмигрантской литературе
Как-то была я в гостях у профессора тель-авивского университета, д-ра Б. Подольского. Три часа я сидела в его квартире, с винтовой лестницей на крышу, со старинным роялем и книжными полками до потолка на всех стенах, и смотрела ему в рот, а он рассказывал о языках. О том, какое влияние оказали финикийцы на группу кельтских языков, о том, чем отличаются диалекты бразильских индейцев, и об особенностях перевода на иврит "Витязя в тигровой шкуре".

Он проверял мою книгу на иврите, втиснутую в рабочий график между учебником амхарского (эфиопского) и редактированием иврит-датского словаря.

Меня от него оттянула его жена, многозначительно постукивая по часам. А то бы я сидела и сидела возле этого седого дядечки, отбывшего 7 лет в лагерях за изучение иврита, и слушала умного человека.

Это я просто так... Неужели писатель сможет высказать свои мысли на чужом языке, изучив его за 2-3 года? Это все равно, что у хирурга забрать скальпель, и вручить ему кремневый наконечник - пусть оперирует.

У меня вопрос: почему раньше среди эмигрантов были Бунин и Набоков, Куприн и А.Толстой. В советское время - Аксенов, Довлатов и Бродский. Не хочу говорить о Солженицыне - пусть другие о нем копья ломают.
Войнович еще... Многих позабыла, но не в этом суть.

А сейчас нет властителей умов из зарубежья. Неужели для того, чтобы писать, надо ощущать, что тебя выгнали навсегда?

Или она не нужна - эмигрантская литература? Срочно всем переходить на английский, немецкий, иврит?