О программе "Висконсин"




Я второй день слежу за дискуссией о «Висконсине», которую открыл peresmeshnik@lj. Там, конечно, прошлись и по мне, но не в том суть.
У всех – и противников, и защитником программы нет самого главного – они оперируют внешними цифрами, полученными из прессы. Я же была в программе с самого начала и могу разъяснить некоторые провалы в знаниях дискутирующих.

Самая главная ошибка, которую делают противники – это то, что они смешивают в кучу две программы, называя обе «программой Висконсин». Одна – с 2005 до 2007 года называлась «Меалев», другая – с 2007 по 2010 – «Орот летаасука».

Расскажу об обеих.
«Меалев»
К ней относились все неработающие или частично работающие люди до пенсионного возраста.
Узнав об этой программе, 25% тех, кто получил приглашение, не пришли. Это говорит о том, что они где-то работали по-черному, и получали прожиточный минимум. То есть, еще не открывшись, программа принесла прибыль.

Так как в программу пришли неработающие, спокойно отмечавшиеся на бирже труда, и их стали настойчиво спрашивать, почему они не искали все это время работу, то выяснилось, что среди них есть:
- алкоголики,
- наркоманы,
- лица с психическими расстройствами,
- больные люди, которым положена инвалидность.

Все они не знали о своих правах. Почему? Потому что их никто об этом не спрашивал! Они приходили, прикладывали на бирже труда палец к кнопке, автомат выдавал бумажку «свободен» и они шли гулять до следующей недели. Годами! А зачем, если нас и так тут неплохо кормят?

Поэтому работники программы стали требовать справки. А когда получили, то выяснилось, что:
- алкоголикам и наркоманам, отмечавшимся на бирже, вообще не надо этого делать, потому что в Нацстрахе для них есть специальные программы по реабилитации.
- Больные люди, как физически, так и психически, должны подать документы в комиссию по инвалидности, чтобы Нацстрах определил им процент инвалидности и нетрудоспособности. Они этого не делали, потому что:
А. Не знали, как заполнить кучи бумаг.
В. Им никто об этом не сказал.

Моей работой в программе до того, как я там стала преподавать, было именно это: заполнять бумаги на инвалидность, проверять справки, и даже заказывать очередь к врачам, потому что русские репатрианты не могли этого делать по телефону. Люди получали инвалидность, и если процент был 75% и выше, они тоже покидали программу – их нельзя по законам Израиля направлять на работу. Еще программа оплачивала им расходы на врачей.

Так проходила сортировка.
Оставались другие группы клиентов.
- Больные люди, у которых нет 75% инвалидности,
- Матери-одиночки,
- Те, кто никогда не работали, были в тюрьме, не закончили школу – т.е. асоциальные элементы.

И прежде чем направить их на работу, они все должны были пройти проверку у «рофе таасукати», то есть у врача, определяющего профпригодность. И если врач определил, что человеку нельзя поднимать тяжести свыше трех килограммов, нельзя работать в пыльном помещении, нельзя стоять более 4 часов, то предлагая работу, сотрудник программы был обязан считаться с этими ограничениями, иначе его действия могли обжаловать.

Итак, что делать с людьми 50+, с букетом болячек, которые не знают языка и которым врач определил «не более 3 часов в день на работе без поднятия тяжестей»? Вы знаете на рынке труда такие места работы? Я – нет.
Но если они не будут в программе 30 часов в неделю, им не дадут пособие. Что остается? Курсы. Для русскоязычных групп на них преподавали, в основном, иврит. Потому что как можно работать в Израиле, если не понимаешь ни слова. Учились на них люди от 40 до 60 лет, находящиеся в стране 12-15 лет и, в большинстве своем, никогда не работавшие в Израиле на официальных работах на производстве.

И что делать с людьми, у которых нет явных болезней, но они никогда не работали, не понимают, что такое не опаздывать, выполнять распоряжение начальства, и которых попросту надо учить жить и работать в коллективе? Что для них? Курсы и добровольческая работа на благо общества, как то: сортировка одежды для бедных на складах, расфасовка продуктов от жертвователей и прочее. К такой деятельности они были охотнее настроены, чем к учебе на курсах.

Матери-одиночки были, в общем-то, здоровы, но у них была проблема – где оставить ребенка, потому что садики работают до часа дня. И этим тоже надо было заниматься. Работники программы искали места в садиках, и работающим матерям была положена оплата за частные сады до 4-х дня.

На фото я выступаю на митинге противников программы Висконсин. Рядом стоит несчастный вдовец, у которого убило жену ракетой, когда она шла отмечаться в программу. Он кричит, что я виновата в смерти жены, и толпа за спиной уже готовит суд Линча. Меня спасли охранники и работники телевидения RTVI. Если хотите, могу показать слайды с этой программы.

Через два года после создания программы Висконсин, государство поняло, что совершило ошибку. Что невозможно массово трудоустроить «пожилых» людей в возрасте 45+. Программа «Меалев» была закрыта, и вместо нее открыли программу «Орот ле таасука», в которой участвовали безработные до 45 лет, а те, кто старше, могли записаться в нее по желанию, получая бонусы.

Но об этом в следующий раз, если вы захотите продолжения.

P.S. Тем, кто будет позволять себе хамские выпады в мой адрес, напоминаю, я все та же kirulya, обожающая банить. Так что имейте в виду.