«Люди имеют равные права на власть, богатство и оружие»
Это цитата из «Зеленой книги» Муамара Аль-Каддафи (которая в России, кстати, не входит в список экстремистских материалов, несмотря на репутацию ее автора). Эта книга должна быть в библиотеке каждого настоящего регионалиста. Да и националистам стоит туда заглядывать. Если бы автор честно реализовал свою социальную утопию, то не отстреливался бы сейчас во дворце, а пожинал плоды панарабской революции в качестве ее общепризнанного лидера. Но сейчас Каддафи своими руками обнуляет все то, за что его народ мог бы вспоминать о нем с уважением. А между тем, ливийский народ всего лишь реализовал свое право на оружие.

Тем не менее, Джамахирия - это самое успешное и комфортное для низов воплощение утопии народного социализма. «Золотое время» Каддафи пришлось на 70-е годы, когда пределом мечтаний арабских масс была идея авторитарного социалистического государства, опирающегося на справедливое распределение нефтяных доходов. В Джамахирии эта идея получила свое наиболее полное выражение. Ливия – богатая страна с ВВП на душу населения $14 тыс., почти в полтора раза выше, чем у России. В отличие от России, большая часть этих богатств не разворовывалась верхушкой, а шла на развитие инфраструктуры и повышение уровня жизни низов (бесплатное жилье, дешевая пища, доступное и качественное образование). Ливийцы последние 20 лет не только проедали доходы от нефти: там реализован самый крупный в истории человечества ирригационный проект «Великая рукотворная река». Теперь, откормившись на социализме, ливийцы дозрели до демократии. В добрый путь, друзья!

Относительный успех ливийской модели социализма объясняется тем, что революцию там делали не внешние силы, а автохтонные лидеры. В России мы видели бы что-то подобное, если бы вместо большевиков, с их немецким марксизмом, контроль над революцией удержали эсеры, а дальнейшее развитие страны пошло бы через Учредительное Собрание. (На портрете – наш, русский Каддафи: председатель Учредительного Собрания, идеолог партии эсеров Виктор Чернов) Кстати, если мы расшифруем «с.-р.» как «социалисты-регионалисты», то не слишком ошибемся.

В утопии Каддафи (особенно с 90-х гг.) мы видим вполне эсеровскую идею: страна как федерация самоуправляемых местных общин, «античных полисов», с высокой долей автономии и элементами прямой демократии. Подозреваю, что реализация этой утопии на практике не была блестящей. Под влиянием сильных кланово-племенных традиций, там наверняка произошла феодализация управления. Все-таки это Африка, а не Европа. Вероятно, на деле всем заправляют вожди кланов, их дети, родственники, а для остального населения участие во власти и социальная мобильность ограничены. На это указывает и активное участие в управлении страной родственников самого Каддафи. А поскольку (в отличие от эсеровской программы) там запрещена европейская политическая деятельность, с партиями, свободной прессой, независимыми профсоюзами, то легальный протест затруднен, и «пар в котле» накапливался годами. Если к этому еще прибавить «советские» ограничения экономических свобод (т.е. невозможность сделать независимую карьеру в экономике), то ярость ливийской молодежи вполне понятна. Новое поколение ливийцев (и в целом арабов) хочет не только социального, но и демократического государства. Посмотрим, удастся ли им это совместить.

Здесь уместно указать на известную ошибку многих либералов, которые считают, что высокий уровень жизни населения – это необходимый фундамент для политических свобод и политического равенства граждан. На самом деле беднейшие общества (включая первобытные и варварские) весьма часто демонстрируют образчики политического равенства и коллективного принятия решений. Даже «образцовые» Афины эпохи расцвета были не чем иным, как «демократией портовых грузчиков и гребцов на галерах», где граждане получали жалованье за участие в политической деятельности, чтобы в этот день не остаться голодными. Да и в целом типичный гражданин древнегреческого полиса, с нашей сегодняшней точки зрения, - это бедный, темный и тупой крестьянин, который в жизни умел только пахать и сражаться «стенка на стенку». В эпоху введения всеобщего избирательного права в странах Европы, большая часть их населения принадлежала к пролетариату, с уровнем жизни меньшим, чем у современных россиян.

Настоящая зависимость между достатком и демократией несколько иная: политические свободы – это единственный способ удержать от взрыва общество, где у людей в массе есть достаток и досуг. Бедное общество может быть демократичным по выбору, а зажиточное – вынуждено быть таковым по нужде. И СССР, и Ливия – классические примеры авторитарных обществ, которые взорвало первое же поколение, «сытое с детства».