Антирусское легендирование литовского национализма
Хочу обратить внимание прибалтофилов на интересное место в монографии литовского историка Эдвардаса Гудавичюса «История Литвы» (Москва, 2005, с. 30). Важно, что речь идет не о маргинале-экстремисте, а о вполне серьезном академическом историке, который в целом придерживается объективного подхода. Но как раз на этом объективном фоне хорошо заметны разбросанные там и тут националистические штампы, рассматривающие события многовековой давности с точки зрения актуальной современной политики.

«И тут естественно встает вопрос: почему литовское государство сложилось лишь 200 лет спустя. Ответ мы находим в действиях Руси. ... Литовцы вынуждены были признать верховенство Руси и платить ей дань. Подобное положение замедлило развитие нарождающейся литовской государственности. Серьезная опасность угрожала самому существованию Литвы: зависимость могла смениться полным присоединением к Руси, следствием этого должно было стать принятие православия со славянской литургией, что означало бы русификацию еще не ставшего народностью литовского этноса. К СЧАСТЬЮ ДЛЯ ЛИТВЫ, ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО В НАЧАЛЕ XII В. РАСПАЛОСЬ, и в 1131 г. литовцы обрели свободу».

Иррациональный, абсолютно ненаучный перекос этого абзаца заметен невооруженным глазом:

1. Обычно считается, что включение менее развитой территории в орбиту влияния более развитой ускоряет ее социально-экономическое развитие, даже если формат этого включения – сбор дани. Из этого правила есть два исключения. Первое – когда речь идет о систематическом геноциде и набегах с целью захвата рабов. В этом автор русских не обвиняет. Второе – это современность, когда включение в глобальную экономику тормозит развитие отсталых стран и фиксирует их подчиненное место в международном разделении труда. Но в XII в. до глобализации еще далеко.

2. Ввиду скорого распада Киевской империи, более тесное включение в нее литовских земель было бы только благом и могло лишь ускорить их политическое развитие, а также усилить оборону от немецкой экспансии. Обратим внимание, что центром кристаллизации будущего Великого княжества Литовского стало южное (русское) пограничье Литвы и прилегающая к нему «Черная Русь». Именно отсюда Миндовг начал строительство своей державы и завоевание как русских, так и литовских земель. Таким образом, источником литовской государственности было отнюдь не желание сохранить девственную автохтонность, а плодотворный синтез русского и литовского начал.

3. Фобия в отношении православия вообще не поддается рациональному истолкованию. Особенно учитывая, что православные, а отличие от католиков, охотно переводили богослужение и литературу на языки новообращенных народов. Впоследствии многие литовские князья охотно принимали православие, и ничего плохого с ними не случилось. Массовое принятие православия не замедлило, а ускорило бы появление литовской словесности и литовской интеллигенции. Контакт православной Литвы с русскими землями стал бы более прочным, и в итоге Литва могла бы победить Московию в качестве центра притяжения русских земель. Вильнюс сегодня был бы столицей не крошечной евро-губернии, а мощной федерации от Балтики до Аляски.

Возможно, фобия автора рождена славянской ассимиляцией балтских племен днепровского бассейна (голядь и т.п.). Но она была вызвана исключительно демографическими причинами, и совершалась быстрыми темпами еще до крещения Руси.

На этом примере хорошо видно, что мифология литовского национализма в глубине своей не просто антироссийская, но антирусская. Проявленное автором злорадство относится не к Российской Империи и не к «ужасной азиатской Московии» (что было бы понятно), а к Новгородско-Киевскому древнерусскому государству домонгольской эпохи. Отношения русского и литовского проектов здесь мыслятся как классическая игра с нулевой суммой: «Хорошо для русского – значит плохо для литовского, плохо для русского – значит хорошо для литовского». Об этом нужно знать и это нужно учитывать, особенно людям, которые страдают прекраснодушием. Прибалтийские националисты видят врага не только в «азиатской начинке» современных русских, но и в русской субъектности как таковой, в любом ее формате. Еще раз повторяю: у них в голове отношения русских и прибалтов мыслятся в матрице «игры с нулевой суммой». Что это значит? Любая пакость в отношении русских автоматически зачитывается как «бонус». А любой успех русских – как собственное поражение.

На случай упреков в «разжигании», обращаю внимание, что выше речь везде идет именно о националистах, а не о литовцах как таковых.