Оправдание хуже разоблачения
Нахожусь в полном недоумении относительно последнего околоправославного скандала. На первый взгляд, вся информация налицо, обе точки зрения достаточно себя объяснили. С одной стороны, (1) текст письма воспитанницы, сбежавшей из монастыря, (2) репортаж с обвинительным уклоном. С другой стороны, (3) заявление начальственной комиссии, изучившей ситуацию на месте, а также (4) апологетика от лица православной общественности, указывающей на несообразности и преувеличения письма. Но возникает ощущение, что спор ведется вообще не о том. Обвиняющая сторона зачем-то ударяется в детали, а не в суть, а апологеты только рельефнее подчеркивают дикость и несообразность этого эпизода.

Главный факт письма – вовсе не «1000 поклонов», а то, что в светском государстве девушка 16-ти лет бежит из монастыря и боится, что ее туда вернут насильно в энный раз. В каком веке мы вообще живем? Даже если все остальные факты письма полностью выдуманы, одного этого обстоятельства достаточно для крайнего изумления. Очевидно, что если человека возвращают в монастырь насильно, то именно для того, чтобы держать в заточении. А как иначе? Он ведь снова убежит. Хотелось бы разобраться, как принудительное заточение в монастыре совместимо со светским статусом нашего государства? И кто вообще допустил воспитание детей в монастыре? Одно дело – уроки православного воспитания в светской школе, когда все остальное время ребенок живет нормальной жизнью. Совсем другое дело – когда несмышленого человека сызмала помещают в религиозно-накаленную обстановку и заставляют в себя все это впитывать круглые сутки, так что вообще не продохнуть. Объясните мне, чем это отличается от тоталитарной секты?

И каков вообще правовой статус этого заведения? Ведь это не приют при монастыре, а непосредственно монастырское заведение. Дети находятся непосредственно на воспитании монастыря. Как это вообще возможно? Кто монастырям такое право дал? Начальственная комиссия, кстати, этого и не скрывает, хотя и не придает этому факту значения: «К слову сказать, дети, живущие в Свято-Боголюбском монастыре, находятся не в приюте – все они либо проживают со своими родителями, либо с опекунами». Почему с этими «опекунами» до сих пор не разобралось правосудие?

Тут ведь нужно понимать разницу. Одно дело – детский интернат, расположенный при монастыре, но отвечающий всем необходимым нормативам для такого рода заведений. Церковь в данном случае является гарантом и покровителем этого заведения, может быть, принимает какое-то ненавязчивое участие в воспитании этих детей – но не руководит их жизнью от корки до корки. И совсем другое дело, когда детей воспитывают непосредственно в монастыре, навязывают им определенную религиозную практику и образ жизни. В светском государстве это само по себе должно рассматриваться как преступление.

Впрочем, «высокую комиссию» эти приземленные мелочи не заинтересовали, они настроились разоблачать всемирный заговор ЦРУ и жидо-масонов: «По итогам проверки мы поняли, кто стоит за этой клеветнической кампанией, какие именно силы, откуда взялся у них значительный финансовый ресурс».

Напоследок, по поводу обвинения во лжи и передержках, предъявляемого взрослым редакторам письма. Мне кажется, что если бы эти люди действительно были злобными лжецами, замышляющими антицерковную клеветническую кампанию, то они бы наверняка додумались использовать «железный» аргумент, к которому часто прибегают в подобных случаях и в России, и на Западе. А именно – к обвинению в педофилии. От этого обвинения трудно отмыться даже заведомо невиновному, а уж по имиджу церкви оно ударило бы как атомная бомба. То, что авторы письма воздержались от этого заведомо выигрышного приема, уже само по себе говорит об их порядочности и чистоплотности.