|
|
Пишет kouzdra (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} kouzdra)@ 2011-05-01 17:19:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Еще к сенаторским откровениям
У![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
labas@lj еще подборка цытат их разоворов пленных немцев. Народ удивляется Была европейская страна, пожалуй, повоинственней прочих, но всё же культурная, развитая, и т.д. И вдруг эта страна внезапно сходит с ума, выбирает правителем истерического мегаманьяка и начинает массовые опыты над людьми. По Станиславскому - "не верю". Откуда берётся вот это - в фашизме?
Почему-то рассуждая про "сумасшествие". Хотя немецкий образ мысли очень слабо отличался от, например, очень популярного тогда итальянского военного теоретика:
Мы хотим быть действительно цивилизованными людьми? В таком случае упраздним войну. Но если нам это не удастся, то совершенно неуместно замыкать гуманность, цивилизованность и столько других прекрасных идеалов в ограниченный круг выбора более или менее изящных способов убивать, опустошать и разрушать.
Война — очень серьезное дело, особенно в настоящее время. В ней на карте стоит судьба целых стран. Победить — значит суметь навязать противнику свою волю. Для этого надо разбить все его материальные и моральные силы сопротивления. Этого можно добиться, только причинив противнику такую сумму ущерба, которой он уже не в состоянии больше выдержать.
Материальная и моральная сопротивляемость нации огромна. Огромной должна быть и сумма ущерба, который необходимо нанести ей, чтобы победить. А если это так, то различие между дозволенным и недозволенным ущербом, между человечным и бесчеловечным, между цивилизованным и диким является чистейшей воды схоластикой.
Надо рассматривать вопрос с гораздо более широкой, всеобъемлющей точки зрения.
Известно, что эффективность атаки тем больше, чем больше она сосредоточена во времени и чем сильнее она поражает наиболее уязвимые материально и морально органы.
Таким образом, сопротивление противника будет сломлено с тем меньшей общей суммой ущерба, чем скорее будет причинен этот ущерб и чем более будут поражены наиболее уязвимые в материальном и моральном отношениях органы противника.
Вот почему именно быстрое, мощное, устрашающее нападение, направленное в основном против самых слабых, самых чувствительных, самых уязвимых мест противника, решает войну с наименьшим ущербом для человечества. Оно является поэтому самым гуманным и самым культурным, ибо, раз война существует, прогрессирующему и цивилизованному человеку остается только искать наиболее экономического решения.
Воздушно-химическое оружие, страшное и ужасающее по своей эффективности, могущее поражать самые чувствительные в материальном и моральном отношениях места противника, является, — нравится ли это или не нравится, — самым гуманным, так как оно. достигает цели — окончания войны — с минимальными средствами, как и с наименьшим ущербом. Такова истина, свободная от всякой сентиментальности и очень утешительная.
Если бы во время мировой войны одна из сторон в один прекрасный день ввела бы в дело такую воздушную армию, какую можно создать в наши дни, бросив ее в атаку, я сказал бы химико-травматическую, на жизненные центры противника, война была бы решена очень быстро.
Ген. Боллати правильно говорит: «Какой бы героической, готовой к самопожертвованию, воодушевленной ненавистью к противнику ни была страна, первые же направленные против нее репрессалии могут иметь такие внутренне-политические последствия, что они принудят правительство к капитуляции».
Если внезапные воздушные репрессалии могут привести к таким последствиям, то представим себе, к каким последствиям может привести воздушная операция противника, которой приходится подвергаться, не будучи даже в состоянии ответить на нее репрессалиями.
«Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены, как сухие листья, ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть — а в настоящее время нельзя сражаться иначе, — имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война; средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были. Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций, ограниивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства. Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера; и действительно, отравляющее оружие повсюду продолжает совершенствоваться и уж безусловно не с чисто научными целями.
</em>
Ну и так далее. Дуэ где-то еще прикидывает сколько ОВ на квадратный метр надо для полного счастья и заключает, что около 40 грамм. Любопытно, что опыт был поставлен, без особенного в военном смысле успеха, но правда и без отравляющих газов - потому его нельзя считать чистым - Дуэ полагал, что правильный порядок бомбежки - первая волна - фугасные бомбы, вторая - зажигательные, а третья заполировывает город газами.
Но рассуждать на фоне вполне распространенных умонастроений такого рода о "внезапном сумасшествии одной отдельно взятой страны" несколько странно: подходы типа "окончательного решения" витали в воздухе и немцы просто применили их с типичной немецкой аккуратностью и последовательностью и размахом.
У
labas@lj еще подборка цытат их разоворов пленных немцев. Народ удивляется Была европейская страна, пожалуй, повоинственней прочих, но всё же культурная, развитая, и т.д. И вдруг эта страна внезапно сходит с ума, выбирает правителем истерического мегаманьяка и начинает массовые опыты над людьми. По Станиславскому - "не верю". Откуда берётся вот это - в фашизме?Почему-то рассуждая про "сумасшествие". Хотя немецкий образ мысли очень слабо отличался от, например, очень популярного тогда итальянского военного теоретика:
Мы хотим быть действительно цивилизованными людьми? В таком случае упраздним войну. Но если нам это не удастся, то совершенно неуместно замыкать гуманность, цивилизованность и столько других прекрасных идеалов в ограниченный круг выбора более или менее изящных способов убивать, опустошать и разрушать.
Война — очень серьезное дело, особенно в настоящее время. В ней на карте стоит судьба целых стран. Победить — значит суметь навязать противнику свою волю. Для этого надо разбить все его материальные и моральные силы сопротивления. Этого можно добиться, только причинив противнику такую сумму ущерба, которой он уже не в состоянии больше выдержать.
Материальная и моральная сопротивляемость нации огромна. Огромной должна быть и сумма ущерба, который необходимо нанести ей, чтобы победить. А если это так, то различие между дозволенным и недозволенным ущербом, между человечным и бесчеловечным, между цивилизованным и диким является чистейшей воды схоластикой.
Надо рассматривать вопрос с гораздо более широкой, всеобъемлющей точки зрения.
Известно, что эффективность атаки тем больше, чем больше она сосредоточена во времени и чем сильнее она поражает наиболее уязвимые материально и морально органы.
Таким образом, сопротивление противника будет сломлено с тем меньшей общей суммой ущерба, чем скорее будет причинен этот ущерб и чем более будут поражены наиболее уязвимые в материальном и моральном отношениях органы противника.
Вот почему именно быстрое, мощное, устрашающее нападение, направленное в основном против самых слабых, самых чувствительных, самых уязвимых мест противника, решает войну с наименьшим ущербом для человечества. Оно является поэтому самым гуманным и самым культурным, ибо, раз война существует, прогрессирующему и цивилизованному человеку остается только искать наиболее экономического решения.
Воздушно-химическое оружие, страшное и ужасающее по своей эффективности, могущее поражать самые чувствительные в материальном и моральном отношениях места противника, является, — нравится ли это или не нравится, — самым гуманным, так как оно. достигает цели — окончания войны — с минимальными средствами, как и с наименьшим ущербом. Такова истина, свободная от всякой сентиментальности и очень утешительная.
Если бы во время мировой войны одна из сторон в один прекрасный день ввела бы в дело такую воздушную армию, какую можно создать в наши дни, бросив ее в атаку, я сказал бы химико-травматическую, на жизненные центры противника, война была бы решена очень быстро.
Ген. Боллати правильно говорит: «Какой бы героической, готовой к самопожертвованию, воодушевленной ненавистью к противнику ни была страна, первые же направленные против нее репрессалии могут иметь такие внутренне-политические последствия, что они принудят правительство к капитуляции».
Если внезапные воздушные репрессалии могут привести к таким последствиям, то представим себе, к каким последствиям может привести воздушная операция противника, которой приходится подвергаться, не будучи даже в состоянии ответить на нее репрессалиями.
«Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены, как сухие листья, ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть — а в настоящее время нельзя сражаться иначе, — имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война; средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были. Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций, ограниивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства. Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера; и действительно, отравляющее оружие повсюду продолжает совершенствоваться и уж безусловно не с чисто научными целями.
</em>
Ну и так далее. Дуэ где-то еще прикидывает сколько ОВ на квадратный метр надо для полного счастья и заключает, что около 40 грамм. Любопытно, что опыт был поставлен, без особенного в военном смысле успеха, но правда и без отравляющих газов - потому его нельзя считать чистым - Дуэ полагал, что правильный порядок бомбежки - первая волна - фугасные бомбы, вторая - зажигательные, а третья заполировывает город газами.
Но рассуждать на фоне вполне распространенных умонастроений такого рода о "внезапном сумасшествии одной отдельно взятой страны" несколько странно: подходы типа "окончательного решения" витали в воздухе и немцы просто применили их с типичной немецкой аккуратностью и последовательностью и размахом.
