"Баранкин, будь человеком..."

Раздается бешеный гром аплодисментов, футболисты в недоумении: они сначала подумали, что это им за что-то хлопают. Но вот и до них дошло-доехало, кто здесь сегодня виновник торжества. Они прерывают игру - тут уж не до мяча - и присоединяются к аплодирующим. "Хо-тим сти-хов! Хо-тим сти-хов!" - начинает скандировать весь стадион.

Вратари соревновавшихся команд покидают свои посты, идут ко мне, под руки выводят меня на середину поля. "Прочтите что-нибудь оптимистическое! " - шепчет мне на ухо один из голкиперов. В благоговейной тишине слышится мой голос, звучат проникновенные строки:

Бык больше не пойдет на луг,
В быка добавлен перец, лук…
Я ем убитого быка -
Ведь я еще живой пока!

"Мы с женой смотрим все эти последние дни все, что происходит на Украине. Рыдания просто мы сдерживали - и жена, и я. Да даже и не сдерживали, уже просто слезы катились.

Я ночь не спал всю - и написал вот такое стихотворение. Называется "Государство, будь человеком!"

© Евгений Евтушенко.

Я со своей стороны позволил его спарить в две колонки с другим произведением маститого пиита, памятным мне еще со школьных лет:

"ГОСУДАРСТВО, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!"

ЗАПАДНЫЕ КИНОВПЕЧАТЛЕНИЯ

Ненька предков моих - Украина, во Днепре окрестившая Русь, неужели ты будешь руина? Я боюсь за тебя и молюсь. Невидимками на Майдане вместе - Пушкин, Брюллов, мы стоим. Здесь прижались к народу мы втайне как давно и навеки к своим. И трагическая эпопея, словно призрак гражданской войны эта киевская Помпея, где все стали друг другу «воны» \* они-укр.\ Здесь идут, как на стенку стенка, брат на брата, а сын на отца. Вы, Шевченко и Лина Костенко, помирите их всех до конца! Что за ненависть, что за ярость и с одной, и с другой стороны! Разве мало вам Бабьего Яра, и вам надо друг с другом войны? Ты еще расцветешь, Украина, расцелуешь земли своей ком. Как родных, ты обнимешь раввина с православным священником. Государство, будь человеком! Примири всех других, а не мсти. Над амбициями, над веком, встань, и всем, вместе с Юлей, прости. Всем Европой нам стать удастся. Это на небесах решено. Но задумайся, государство- а ты разве ни в чем не грешно? Ночь пылающего Майдана. С 18 на 19 февраля 2014 Талса, Оклахома

Прочь акатоне, прочь пеонов — айда на фильмы про шпионов! Что Гамлет или Хиросима — страданья — это некрасиво! Красиво — чью-то ручку чмокнуть и вдруг — наручник на нее. Красиво — выследить и чпокнуть. Не жизнь — малина, е-мое! Что толку шумным быть поэтом, какая в этом благодать! А вот бесшумным пистолетом полезней, право, обладать. Чекист сибирский Лев Огрехов вербует водкой бедных греков. И разбивается на части, вооруженный до зубов, внезапно выпрыгнув из пасти рекламы пасты для зубов. С мешком резиновым тротила американец Джон О'Нил напялив шкуру крокодила, переплывает ночью Нил. Следя за тайнами красавиц, шпион китайский — тощий Ван, насквозь пружинами пронзаясь, ложится доблестно в диван. И там, страдая, вместо «Мама...» он грустно шепчет: «Мао... Мао...» И надо всеми, как над плебсом, ведя себя с английским блеском, целует девочек взасос Джеймс Бонд — шпион, Исус Христос! С ума схожу. Себя же боязно. Быть может, я и сам — шпион? Я скручен лентами шпионскими, как змеями — Лаокоон, Вот к вам приходит друг с бутылкой. Не слишком кажется ли пылкой вам речь его? Воркует бас. А может, он вербует вас?! Вот с вами женщина в постели, вам что-то шепчет еле-еле. В ее глазах такая качка... А может быть, она — стукачка? Ваш дядя — самых честных правил купил тройной одеколон. Он вас подумать не заставил, что он в души — тройной шпион? Вот мира этого Бербанк! Шпикам на радость мокроносым скрестил он розу с микрофоном и положил мильончик в банк. Но, кстати, знайте, что пеоны уже давным-давно шпионы. Мне снится мир под мрачным сводом, где завербована луна, где городам и пароходам дают шпионов имена. Спешат шпионы-делегаты на мировой шпионский съезд. Висят призывные плакаты: «Кто не шпионит — тот не ест». И тысячи живых шпионов, как совесть наций, честь и суд, букеты розомикрофонов к шпионам бронзовым несут. Реклама, брось шипеть неоном! В моем понятии простом шпион останется шпионом, Христос останется Христом.