Этот ход мысли и показался мне трафаретным.
Кажется и сейчас.

Попробую объясниться по существу. Социум
как среда обитания информации не имеет долгой
памяти. Идея не живет и не умирает с поколением,
но именно "носится в воздухе". Крылатые выражения
перетолковываются до полной инверсии смысла,
забываются, всплывают неузнаваемыми в новом
контексте. Конкретный человек для данной идеи --
в среднем, недолговременный носитель. Эволюция
"хиппи стали яппи" совершенно типична, все знают,
как это бывает.

Поэтому сама постановка вопроса -- "если космические
устремления так хороши, как же они превратились
в жажду приобщиться к налоговым махинациям" --
некорректна. От этической системы можно (и нужно)
требовать, чтобы она воспроизводила себя в одних
и тех же условиях. От идеи -- нет. Она прочно
садится лишь на некоторые головы, остальные просто
увлечены или даже, адекватности ради, принуждены
соответствовать. Это свойство среды, а не идеи.
Будет новая идея -- с ней всплывут новые носители,
а не те же самые; их всегда хватает, потому что
набор настоящих носителей нужен небольшой.

Есть кое-какие оговорки, конечно (идея может менять
среду), но это вопрос отдельный.

Надо отдать должное обществу: слом Большого Проекта
оно переживало в 90-е очень болезненно. Как на бытовом
уровне, самые простые люди говорили -- дескать,
жили ради чего-то, была цель, теперь оказалось,
что все зря, и уходит почва из-под ног, так и на
каком угодно уровне. В литературе вот Пелевин
фиксировал не больше, не меньше, как исчезновение
Вечности, а Пелевин не пророк, он фиксирует то,
что давно очевидно. В этом смысле уход из космонавтов
и сочувствующих в налоговые службы и в обыватели,
отчаянно зависящие от чиновников, против ожидания,
оказывается куда более болезненным, чем обратная
эволюция.