Еще о Молотове и Риббентропе
Тов. Браткин опять порадовал меня, выкатив в ответ на предыдущий пост известную телегу, что Штирлиц так водил гестапо за носСталин таким своеобразным образом дипломатически оттягивал начало войны (у нас с ним такая смешная заочная переписка, что делает ее даже несколько смешнее) и поднял любопытный вопрос: Конструкция распадается на две части:

К ноябрю 1940 года, когда Молотов посетил Берлин, разработка плана "Барбаросса" вышла уже на решающую стадию. Германское руководство рассматривало войну против СССР как близкую и неизбежную. Соответственно, вся германская дипломатическая активность имела характер стратегической дезинформации для прикрытия плана "Барбаросса", который был начат разработкой 21 июля 1940 года и утвержден 18 декабря 1940 года.

С этим довольно просто - разработка плана войны и принятие решения о войне - существенно разные вещи (хотя второму почти всегда предшествует первое, но за первым вовсе не всегда следует второе) - и Гитлер потому утвердил план именно в декабре, что ждал по итогам переговоров прояснения позиции Сталина: см. например мемуары Кейтеля: "После отъезда русской делегации я поинтересовался у фюрера результатами переговоров — он охарактеризовал их как неудовлетворительные. Тем не менее Гитлер так и не отдал приказ о начале подготовки к войне, поскольку ждал официальной реакции Сталина на встречу в Берлине.". Причин не доверять ему в этом вопросе я не вижу: прозондировать позиции противника перед принятием серьезного решения вполне естественно. Хотя, скорее всего, принципиально на решение результат зондажа повлиять не мог.

Вторая часть аргументации забавнее:

Со стороны СССР та же самая дипломатическая активность была ничем иным, как попыткой протянуть время дипломатическими средствами. Действие, стоящее в одном ряду с пактом 1939 года и Сообщением ТАСС от 13/14 июня 1941 года. Сталин и его ближайшие советники -- собственно говоря, как и весь остальной мир -- мог предполагать события будущей войны только по аналогии с Первой мировой. Иными словами, они считали, что началу активных боевых действий будет предшествовать период обострения напряженности, дипломатический кризис, вооруженные провокации и обмен нотами, и т.д., и т.п. Соответственно, подчеркнутым миролюбием и прогерманским вектором внешней политики сталинская дипломатия старалась максимально отдалить начало того дипломатического кризиса, который должен был -- в их понимании -- непременно предшествовать войне.

По поводу этой версии достаточно сослаться на первую телеграмму Молотова Сталину от 13 ноября, в которой он подитоживает результат первой встречи с Гитлером:

Наше предварительное обсуждение в Москве правильно осветило вопросы, с которыми я здесь столкнулся. Пока я стараюсь получить информацию и прощупать партнеров. Их ответы в разговоре не всегда ясны и требуют дальнейшего выяснения. Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и укрепить дружбу с СССР о сферах влияния, налицо. Заметно также желание толкнуть нас на Турцию, от которой Риббентроп хочет только абсолютного нейтралитета. О Финляндии пока отмалчиваются, но я заставлю их об этом заговорить

Вполне очевидно, что речь идет о попытке достижения реальных договоренностей. К концу визита тональность становится более пессимистической, потому что конкретики нет, но это уже несколько другой вопрос.

Более любопытно было бы выяснить то, откуда взялась широко гуляющая сейчас версия, которую ретранслировал Браткин: первоисточника ее я найти не смог, советское-же происхождение ее сомнительно - в советской истории вопрос о ноябрьских переговорах обычно по возможности обходился стороной и смазывался, иногда выдвигалась версия о "заведомой неприемлемости" предложений Сталина (то есть что это был просто зондаж с целью прощупывания общих позиций - без выхода на какие-то договоренности).

Версия же, приведенная Браткиным, замечательна своей внутренней нелогичностью и противоречием фактам, что свойственно скорее свежим пропагандистским трактовкам: Если Сталин собирался "успокоить Гитлера" - то военный и дипломатический напор в чувствительном для Германии направлении Румынии и Балкан, мягко говоря, очень мало подходящий способ - фактически аннексии Сталина в Румынии вышли за оговоренные пактом пределы и сильно обеспокоили Гитлера, а дипломатический напор СССР в направлении Балкан только подбавил беспокойства.

Более интересна, однако, в этой версии абсурдность исходной посылки: фактически она утверждает, что Сталин не пошел бы на соглашение с Гитлером, даже будь оно возможно (видимо из религиозно-антифашистских соображений): опровергнуть пытаются саму возможность того, что предложения СССР могли быть честными и рассчитаными на позитивную договоренность.

Тезис этот органичен для нашего нышенего государственно-патриотического антифашитского дискурса, но довольно странен: достаточно предположить ситуацию, когда Гитлер решит не идти на конфликт (к чему могло быть множество причин - например чисто военные затруднения) и получается тезис Суворова, только в профиль: по Суворову Сталин собирался напасть на Германию в империалистически-революционных целях, согласно же автору данной версии - в каких-то не очень понятных - в антифашиcтских видимо (поскольку империалистические цели, перечисленные в советских предложениях он почему-то отвергает).


PS: Что еще курьезно: предположение, что Сталин действительно хотел договориться о дальнейшем разделе сфер влияния и предлагал свои услуги в склонении Англии к миру, ничего не добавляет к уже имеющейся картине умеренно-империалистических амбиций СССР лежащих вполне в русле традиционной политики Российской империи и вполне подтверждает тезис о миролюбивости СССР (разумеется, не исключающей территориальных приобретений дипломатическим путем) - тем не менее - он вызывает отторжение и в качестве ответа постулируется лицемерность "подчеркнутого миролюбия СССР"