О национальном единстве, или Буря в стакане
Благонамеренный avva@lj рассуждает:

Излюбленные многими демагогами разговоры о том, что срочно необходимо "сплотить народ вокруг национальной идеи" — это [...] тип лжи. Типа якобы все живут, водя хороводы вокруг своих национальных идей, одни мы такие разобщённые, несчастные. Это и в Израиле многие демагоги повторяют, не только в России. Всегда — ложь.

"Понятно, что неправда, но где наёбка?"

Она вот где - в образном ряде. "Хоровод вокруг национальной идеи". То есть такое бывает (вспомним "майдан" или совсем буквально - "балтийский путь" времён конца восьмидесятых, когда ощерившиеся и почуявшие силёнку балтыши именно что хороводились), но вообще-то это исключительные случаи.

В чём же выражается национальное единство - и его отсутствие?

Представим себе три картинки. Они условные, так что знатоков тонкостей этнического самосознания прошу не придираться, "это схемка".

Вот, скажем, одна нация, типа "русские". Большая площадь, на ней кое-где сидят люди, курят, друг на друга не смотрят. В центре площади небольшая кучка спорит. О чём? В основном том, существует ли Россия и русский народ вообще, и имеет ли он право существовать. Некоторые, договорившись, что русские всё-таки есть, уныло переругиваются и дают друг другу плюхи по поводу Ивана Грозного, Иосифа Виссарионовича Сталина и Бориса Николаевича Ельцина. Если они вдруг перестают мутузиться, с ближайшей скамеечки поднимается Смотрящий За Процессом, подходит к спорщикам и шепчет на ухо: "А вот ещё Рюрик, вы определитесь", и плюхонавтика начинается снова. Получив плюху, человек, понятное дело, навсегда уходит от той кучки, где он её получил, и довольно часто пополняет ряды сидящих и курящих.

Диагноз. Национального единства нет, попытки его установить эффективно пресекаются одним шепотком.

Теперь другая нация, какие-нибудь "поляки". Тоже большая площадь, народу куда больше. Никто не сидит, все на ногах. Машут руками, что-то пшекают. Того и гляди, драка подымется. Никто, однако, не дерётся. Идёт дискуссия по вопросу о том, кто именно больше виноват в польских бедах - только одни бесчеловечные москали, или Запад, бросивший нежную польскую нацию в их объятия? Дискуссия идёт бодренько так, с ругачками. Попытки подбросить темку - "а вот ещё немцы" - иногда подхватываются, но в драку не перерастают.

Диагноз. Национальное единство есть, и оно достаточно заметно. Никаких вопросов о существовани и величии Польши и поляков даже не возникает - есть только вопрос о том, кто виноват в недостаточной явственности этого величия.

А вот, например, евреи. Огромная галдящая толпа, гевалт такой, что оглохнуть можно. Седобородые старцы готовы вцепиться друг другу в бороды. Обсуждается вопрос - в какой цвет покрасить колышек, на который надо посадить труп Арафата.

Диагноз. Национальное единство возведено в абсолют. Спорят - причём до хрипоты - только о мелких деталях декора.

Мне тут, конечно, возразят, что в современном Израиле не всё так шоколадно, и вообще "вот Шарон, знаете ли, общество расколол по вопросу поселений". Я тогда напомню, что поселения, при всей болезненности проблемы - это такой же "колышек". В величии Израиля никто всерьёз не сомневается, равно как и в абсолютном праве евреев истреблять всех своих врагов - или кого они сочтут врагами - где бы то ни было. Речь идёт об обсуждении конкретного вопроса - не стоит ли сделать временную уступку врагу, чтобы выровнять линию фронта. И, заметим, общество поляризовалось не на "сторонников и противников" этой меры, а на ярых противников и сквозьзубных сторонников, которые "мотивируют это печальной необходимостью".

Но вернёмся к нашей модели. Так вот, видимые знаки согласия и отсутствие публичных споров о национальном пути - это, как правило, редко встречающиеся и недолговечные признаки национального единства. Более того, попытки сохранить эстетику национального единства в его явленной форме вечного хоровода или вечного марширования по площади ему только вредит, ибо превращает его в имитацию. Обилие парадов и запрет на обсуждение национально-значимых вопросов - признак не единства нации, а имитации такого единства, что кончается плохо.

Зато верный признак единства нации - это когда ведутся яростные споры по мелким и мельчайшим вопросам национальной жизни. Чем яростнее эти споры и чем ничтожнее поводы, их вызывающие - тем крепче реальное (а не демонстрируемое) единство нации. Потому что "в главном все со всеми согласны", а деструктивная составляющая энергии всеобщей мобилизации должна как-то выплёскиваться. Вот и поднимают немыслимые споры о том, какими камнями выложить главную площадь столицы - простыми или тёсаными. Историки поднимают документы, правительство делает заявления, мужья с жёнами, забыв про каму с утра, часами лаются на эту животрепещущую тему... Буря. Да, буря. Да, в стакане. "Но так и надо".

Чтобы не ходить далеко за примерами. В Византии в период расцвета люди спорили о омиусии и омоусии не только на соборах, но и в рыбных лавках и в цирке. Современный Запад на пике силы и могущества, был сотрясаем общественными дискуссиями на идиотские, с нашей точки зрения, темы - например, о "проблеме эвтаназии" или "абортов". А уж евреи постоянно спорят - "на двух евреев приходится три мнения" (но всё это мнения пустяковые, хотя и раздуваемые до гигантских масштабов).

Причём самая горячность этих споров показывает уровень и степень согласия общества. Горячо спорят по пустякам в том обществе, где высока степень взаимного доверия и люди друг друга не боятся. Это в обществах с отсутствующей национальной идеей и низким уровнем траста принято "выбирать слова" - поскольку можно и "ответить за базар". Двое русских, особенно незнакомых, предпочтут не обсуждать заведомо неприятные вещи - мало ли чем обернётся спор. А вот два еврея с готовностью вцепятся друг другу в бороды и проклянут друг друга - поскольку заранее уверены, что ворон ворону глаз не выклюет, и после любых проклятий они вместе сядут пить чай.

) временно отложив срочное: нихачуработать (