Климатическое 3
К предыдущему.

Мои соображения о невозможности в России бидонвиллей вызвали следующую реакцию:

atrey@lj: ...коммуналки питерского центра в которых живут всё ешё 20% населения)-это те самые фавеллы, правда на когда-то "отнятой и поделенной"коммуняками территории царского жилого фонда.Им там оченьхорошо. почти как в Бразилии-и общество себе подобных, и маленькие радости есть.
zlobnyi_karlik@lj: ... Пьяноватый папа матерится то злобно, то ласково и, пыхтя беломорину за беломориной, пьет портвЭйн, и покрикивает на пьяную грязную маму, иногда и оплеуху отвешивая. Мама отвечает матерком и, иногда, задрав подол грязного халатика показывает папе пипу -- пошел, мол, папа, в пипу...
В углу валяется грязный обоссаный матрас, на котором спят мама и папа. На этом же матрасе мама иногда перепихивается с гостями, когда папа уснет в пьяненьком ступорике; иногда же, когда мама обмякнет в потном сне, папа харит гОстий. В доме тепло -- очень воняет немытыми телами, скисшимися матрасами, и просто мочой - но тепло -- работают батареи. Детишки покуривают, поматериваются и попивают. Иногда папа приласкает дочку, иногда мама дочку же подсунет гостю -- "чтоп как у людей -- все лучшее гОстям..."
А от того, что в домУ тепло, а не в дому холодно от того никакого самовоспроиводства нищеты нету... Эт-та там у французиков-черножопых само и воспроизводится, а у нас-то не-е-е... -- ни самого, ни воспроизводства...

То есть понятно, что картинка, нарисованная "карликом", элементарно неверна (человек явно никогда не наблюдал ничего подобного сам). Однако, само соображение, если отвлечься от злобного тона, не лишено разумности.

А именно: ситуация, когда в России возникло что-то вроде классических фавелл с присущим им менталитетом, пожалуй что и была. То было время позднего застоя. Не пятидесятые, не шестидесятые, а именно что тогда.

Связано это было с совпадением трёх обстоятельств. С одной стороны, именно в поздних семидесятых в стране появилась скрытая (а то и явная) безработица. Жители послевоенных бараков были людьми подучётными, и выбор у них был простой - либо пахать, либо воровать. В семидесятые, однако, железные челюсти государства слегка разжались, и стало возможным забивать болт на трудповинность, или выполнять её очень формально. При этом советские блага - практически бесплатные "жильё, свет и тепло" - всё ещё сохранялись. Наконец, важно было и то, что тогда шла последняя волна урбанизации: деревенские, районные, пригородные перебирались в города (по тому же "лимиту", например).

При этом путь "к делам" (то есть в оргпреступность) был достаточно сильно затруднён, да и ёмкость соответствующего рынка была совершенно недостаточной.

В результате возникло нечто вроде карикатуры на фавеллы. То есть та самая ситуация, когда пьяненький папа "сел в кухне и гавкает". Правда, папа всё-таки не родился нищебродом: это либо негородской человек, выросший в деревне и опустившийся в городе, либо спивающийся работяга. То же самое о маме: это не та ленивая, тупая, но спокойная корова из бидонвилля, по которой можно танком ездить. Это задёрганная, несчастная, ещё помнящая "как надо жить" тётка, всё время пытающаяся наладить какой-нибудь быт. Максимально приближаются к образу "трущобного человека" дети. Это та самая гопота 80-х, что стреляла по 20 копеек у пацанья, била морды поздним прохожим (не столько пограбить, сколько поиздеваться), жгли кошек и собак на кострах ("а чё, прикольно"), пили "партейское" и самогонку, и трахались с пьяными сверстницами в подвалах (иногда это кончалось заявлениями в ментовку). Некоторые шли на зону - не по делам, а по хулиганке или из-за тех же заявлений. Но в целом - "дело было вечером, делать было нечего". И так до призыва (для мальчиков) или до первого замужества (для девочек).

Забавно, что карикатура была именно карикатурой: то есть набором недостатков без достоинств. Например, в России отсутствовала специфическая культура бидонвиллей (из которой в странах потеплее иногда получалось что-нибудь интересное, типа новых музыкальных стилей).Слушали "мафоны" с западными группами, пели под гитару что попадётся (включая "боярского"). Даже блатняк - и тот расцвёл отнюдь не в спальных районах.

Однако, дальше одного поколения дело не пошло. Девяностые предъявили гигантский спрос на расходный человеческий материал. Имеется в виду не только оргпреступность как таковая (туда шли всё-таки не самые худшие: путь рядового начинался обычно с "качалки", потом - бомбить на Рижском, потом уже в пехоту, если останешься цел), но и всякие прочие занятия схожего пошиба - челночничество, мелкая контрабанда, полулегальная торговлишка польским спиртом и дагестанской водкой, нелегальная - наркотой, и т.п. Туда же относились и расцветшие "легальные" бизнесы. Жизнь мелкого коммерса эпохи реформ (ключевые слова: "кидалово", "получалово", "навесили денег", "сижу-прячусь", "Колю убили") - это именно что расходная жизнь. Также появилась возможность свалить, которой воспользовались далеко не только лишь одни учёные и программеры (кинолента "Маленькая Вера" стала жизненной программой-максимум для целого поколения "нинок" и "анжелок" из пригородов).

Сейчас "нищета как самовоспроизводящийся образ жизни" опять лишилась корней. Есть другое: доживание. То есть жизненная стратегия, в принципе не предполагающая никакого успеха и направленная на безболезненное самоуничтожение. Её избрало немалое количество русских людей - поскольку их убедили, что иного выхода нет. Это, кстати, относится не только к "спивающимся деревням", но и к бывшим инженерам, бывшим учёным, бывшим военным. "Всё, жизнь проиграна, надо как-нибудь дожить и умереть, не мучаясь". "Тихо сдохнуть". Однако, это опять-таки не воспроизводящая себя ситуация: эти люди просто медленно умирают, как пациенты хосписа.

)(