| |||
|
|
Выбегалло как русский учёный Вот как раз пара моментов с Выбегалло меня все время занимали, и сейчас, перечитывая снова, заострил на них внимание. Первый момент: известно, что если в НИИЧАВО сотрудник занимается фигней, то у него начинает расти шерсть на ушах. Вопрос о шерсти на ушах Выбегалло авторами оставлен открытым, поскольку он стрижет голову "под горшок" - и потому никто никогда не видел его ушей. На самом деле Выбегалло - это вполне узнаваемый тип русского учёного, увиденного глазами молодого интеллигентного еврея. В принципе, русско-еврейское соперничество в советской науке (в котором "по очкам" выигравали евреи) - тема достаточно известная. Для тех, кто не в курсе, следует держать в уме кое-какие детали. Например, то, что обе стороны - и "русская" и "еврейская" - находились в "неестественных" условиях. Еврейские учёные были тесно связаны (иногда кровно или "по знакомствам") с раннесоветскоим правящим классом, утратившим абсолютную власть, но скопившим определённые капиталы (в т.ч. культурный) и конвертирующие их в новые сферы. "Русские" же выступали в несвойственной им роли парвеню, выскочек, продвиженцев. Обе страты конкурировали за ресурсы, в т.ч. за остатки наследия "спецов" - старой генерации учёных, сделанных до 1917 года. Последние были немцами - или русскими, учившимися у немцев. Это был совершенно особый мир, равно чуждый и "русским" и "евреям". Для того, чтобы получить о нём представление, нужно побывать в старой "профессорской" квартире - с огромными книжными шкафами, до верхних полок которых можно добраться только по лесенке, с обтянутыми в кожу справочниками на немецком, с портретами великих на стенах, и т.п. Этот мир ушёл в бездну, ушёл безвозвратно: началась советская наука в собственном смысле этого слова... Стругацкие пытались изобразить "этот человеческий тип" в виде Ф. С. Киврина - тоже получилась карикатура, но хотя бы беззлобная и даже симпатичная. Но вернёмся к Выбегалло. Начнём с гипертрофированной русскости персонажа. Разумеется, это русскость, увиденная чужими (точнее, презирающими) глазами: Ровно в три часа, в соответствии с трудовым законодательством, принес ключи доктор наук Амвросий Амбруазович Выбегалло. Он был в валенках, подшитых кожей, в пахучем извозчицком тулупе, из поднятого воротника торчала вперед седоватая нечистая борода. Волосы он стриг под горшок, так что никто никогда не видел его ушей. Это очень узнаваемая, классическая карикатура на "рюсского мюжичка". "Персонаж маркирован"[1]. Понятно, что это злая карикатура. Однако же, надо признать, что русский учёный того времени - то есть учёный пробившийся, получивший научные степени и т.д. - и по сути своей представлял собой далеко не самое привлекательное зрелище. Во-первых, русских в науку стали пускать где-то с войны, а реальный шанс выдвинуться был в пятидесятые. Во-вторых, самый реальный шанс выдвинуться был связан с какой-нибудь гнилой тематикой типа "борьбы с буржуазной лженаукой такой-то и такой-то", с какой-нибудь "лысенковщиной", с интригами на уровне партийного руководства, выступлениями на собраниях и так далее. Всё это были тяжеловесные, грязные, и к тому же заметные способы обустройства, оставляющие жирные несмываемые пятна в душе и биографии. При том методы еврейской научной общественности были, разумеется, куда более эффективны и элегантны, а главное - не оставляли следов. В результате немногие "пробившиеся" русские учёные зачастую выглядели так, как будто у них на лбу горит каинова печать. Разумеется, эту тему Стругацкие не обошли вниманием: Выбегаллу изредка пробивает на незабвенный тон партсобрания и "проработки". -- Так, -- сказал он, -- понятно. Отгораживаете нашу науку от народа. Тогда уж, может быть, не на десять километров, а прямо уж на десять тысяч километров, Федор Симеонович? Где-нибудь по ту сторону? Где-нибудь на Аляске, Кристобаль Хозевич, или откуда вы там? Так прямо и скажите. А мы запишем. Кстати. Стругацкие с особой неприязнью описывали технологии Выбегаллы по работе с прессой и вообще его приёмы самопиара. Неудивительно: эту сферу они полагали зарезервированной только для своих: [Корреспондент] Б. Питомник паразитировал на Выбегалле. Его боевые очерки о самонадевающейся обуви, о самовыдергивающе-самоукладывающейся в грузовики моркови и о других проектах Выбегаллы были широко известны в области, а статья "Волшебник из Соловца" появилась даже в одном из центральных журналов. Здесь слышится самая настоящая зависть (разумеется, не к вымышленному персонажу, а к его реальному прототипу из Пулково. Журнал, скорее всего, был "Знание-Сила".) Разумеется, в ответ предъявляется обычный снобистский аргумент, заканчивающийся, однако, в стиле "...а горшок был с трещиной": ...идеи Ойры-Ойры способны воспринять всего двести-триста человек на всем земном шаре, и среди этих двух-трех сотен довольно много членов-корреспондентов и -- увы! -- нет ни одного корреспондента. А классический труд Выбегаллы "Основы технологии производства Интересно и происхождение выбегалловского "французского диалекта", всех этих "ан масс" и "нес па". Опять же, русские учёные во многом были автодидактами: большинство было из бедных семей, где "по-французски не говорили". С другой стороны, правящая научная элита обожала ткнуть русопятых в их культурную отсталость. Реакций на это было две: с одной стороны, злоба, с другой - отчаянные попытки хоть как-то компенсировать то, что еврейские дети получали "вместе с молоком матери". Выбегалло - очевидный автодидакт: французский (знанием которого он, судя по всему, гордится) выучен им явно не в Париже и даже не у хорошего педагога, а по учебнику. Отсюда и произношение. С другой стороны, очень характерны симпатии Стругацких к фигурам типа "Кристобаля Хунты". Но это уже совсем другая история. [1] В дальнейшем для той же цели используются отруби, обрат, буханики хлеба и прочие "книжные" приметы русского быта. |
||||||||||||||||||