1. Викторин
В книге «Камни и корни» Борис Пильняк так описывает свою поездку из Китая в Японию в марте 1926 г.:
.


Вот что рассказывает о спутнике Пильняка французская исследовательница его творчества Дани Савелли:
.
В японских журналах «Asahigraf» и «The Osaka Mainichi» были опубликованы фотографии прибытия Пильняка, его (гражданской) жены, актрисы Ольги Щербиновской и Попова (который, правда, назван «Ивановым») на вокзал. Попов и Пильняк еще раз встречаются в Осаке, где Пильняк обедал в компании Викторина Попова, импресарио Иосифа Комиссаржевского и исполнительницы фольклорных песен Ирмы Яунзем. Также Савелли упоминает, что Попов возвращался назад в Москву с музыковедом Исидой Киёдзи, который в Хабаровске встретился с Поповым, и дальнейший путь в Москву они проделали вместе. (См. открытку Исиды Киёдзи и Викторина Попова, адресованную Нобори Сему.) Дани Савелли приводит такие биографические данные Викторина Попова: (1895-?).

Тот Викторин Попов, которого мы знаем по истории Глеба Травина, родился в 1900 г.
Первая его книга, которую мне удалось найти – сборник «Юшар» (1932), впоследствии дополнявшийся и издававшийся под другими названиями. В середине 30-х Попов охотно пишет в соавторстве с более известными авторами - с Глебом Алексеевым (книга «Иссык-Куль», 1933); Сергеем Клычковым (очерк «Зажиток», 1934), Борисом Пильняком (очерк «Об игрушке», 1936).

Сергей Клычков был арестован 31 июля 1937 г., расстрелян 8 октября. Борис Пильняк был арестован 28 октября 1937 г. расстрелян 21 апреля 1938 г. Глеб Алексеев был арестован 26 апреля 1938 г, расстрелян 1 сентября.
На допросах имя Попова называлось не раз. Вот, к примеру, протокол допрос Клычкова:


О том же у Д.Савелли:

Пока соавторов допрашивали, Попов трудился на Севере, где познакомился с народной сказительницей Марфой Крюковой (впервые он приехал к ней в 37-м еще вместе с Алексеевым и актером И.Ильинским). Вскоре он стал ее литобработчиком (Попов: Марфа Семеновна устала, силы ее поддерживала мечта о предстоящей поездке на Кавказ, на родину вождя. О Сталине она давно собиралась сложить большую новину. И вот, Союз советских писателей командировал ее, совместно со мной, на Кавказ. Радости ее не было предела. Новина была , конечно, сложена: Много силушки славной в земле Советской, Много мудрости у дорогого вождя у Сталина!)
Позже, когда пути Попова и Крюковой разошлись, Марфа Семеновна тепло вспоминала о сотрудничестве и упрекала нового литобработчика в искажении творческого метода: Заставляешь меня стару пасть драть! А Викторин Аркадьевич, премудрый писатель, мне говорил: Ты, Марфа, пойди погуляй, а я попишу!.

В начале войны Попов оказывается на Урале:

Затем Попов попадает в Ашхабад, где переводит с туркменского, редактирует и пишет свое, кажется, единственное произведение большого формата - исторический роман «Узбой» (журнал “Совет Эдибияты”, NN 7-8, 1945; NN 3-4, 1946, отдельным изданием, кажется, не выходил.)
Последние найденные мной публикации: «Больше леса Родине (Дела и люди треста Комипермьлес)» (Кудымкар, 1948); «Живая история» (Молотов, 1949). Дата смерти: 1949. Никаких некрологов и хотя бы кратких биографий мне обнаружить не удалось.

2. А.П.
В книге «Корни японского солнца» Борис Пильняк так описывает свою поездку из Китая в Японию в марте 1926 г.
.


Эта поездка находит неожиданный отклик в официальных кругах. 18 февраля 1927года «Правда» публикует постановление Президиума МКК и Бюро МК ВКП(б) о деле председателя правления Масложирсиндиката Попова: Попова А. П., как чуждый, разложившийся элемент, злоупотреблявший доверием партии и советской власти, из рядов ВКП(б) исключить и привлечь к уголовной ответственности. В подверстанном к постановлению фельетоне уточняется:

О том, что Пильняк живет на широкую ногу и сорит деньгами сообщали в Харбине и маньчжурские, и эмигрантские газеты. А в его переписке находятся косвенные подтверждения и других обвинений в адрес Попова: ... в китайский публичный дом ходили мы с Ольгой совместно, и там нам пели и играли на совершенно непонятных инструментах (из письма московским друзьям-писателям от 4.03.1926)
Глубокоуважаемый Николай Васильевич... простите меня, пожалуйста, за то, что в Харбине коньяки и водки лучше московских! Черт бы их побрал! - ибо на другой день всегда надо сердиться и жаль, что после драки кулаками не машут. (из письма Н.В.Устрялову от 13.03.1926)

3. Трехпоповство
В «Корнях японского солнца» фамилия «Попов» встречается еще раз: На рассвете меня разбудил студент Попов, но в этот раз речь идет о Константине Попове, будущем известном японисте, авторе нескольких книг.

Вернемся к Викторину Попову. Вспомним, Д.Савелли называла его специалистом по производству масла и автором книги «Соевые бобы и сырьевая проблема жировой промышленности». Такая книга действительно вышла в 1927 г., ее автором значится «Вик.Попов». Некий В.А.Попов кроме того в январе 1925 г. делал доклад «Положение и перспективы маслобойной промышленности» на всесоюзной конференции маслобойной промышленности, а в 1926 г. являлся редактором ежемесячного журнала «Маслобойно-жировое дело».

После 1927 г. никаких публикаций В.А./Вик. Попова на маслобойные темы я не нашел.
Логично предположить, что Вик.Попов и В.А.Попов – это один и тот же человек, но действительно ли его зовут Викторин? И какое отношение он имеет к председателю Масложирсиндиката А.П.Попову – «чуждому, разложившемуся элементу», которого «Правда» рекомендовала послать в Нарым.
Вот что рассказывает о Викторине Попове знаменитый переводчик Николай Любимов:

Ага, «угодил в концлагерь». Вспомним, как начинается первая книга очерков Попова «Юшар»:

Здесь описывается прибытие на Вайгач летом 1930 г. первой партии т.н. «Вайгачской экспедиции ОГПУ», состоявшей из ссыльных геологов, инженеров и простых зеков, которым поручили осваивать рудные месторождения Вайгача и Амдермы.
В одной из тогдашних рецензий говорится: Викторин Попов поселяется на Большеземельской тундре, за полярным кругом, среди ненцев-самоедов. Писатель буквально погружается в будни местной жизни, во все ее бытовые и общественные подробности. Поселяется по собственной воле? Вряд ли.

Итак, подведем итоги. У нас есть В.А.Попов, редактор журнала «Маслобойно-жировое дело», он действует с 1925 по 1927 г.г. У нас есть А.П.Попов, председатель правления Масложирсиндиката, в 1927 г. снятый с должности и арестованный. И у нас есть Викторин Аркадьевич Попов, писатель, чья творческая деятельность начинается на Крайнем Севере в 1930 г.

Но кто из них ездил в 1926 г. с Пильняком в Японию?
Викторин, как утверждает Дани Савелли? Но она указывает другой возраст, также трудно поверить в то, что писатель, посетив экзотическую по тем временам страну, не написал о ней ни строчки. Наконец, с должности был снят совершенно другой человек (маловероятно, чтобы 25-летний Попов руководил бы Масложирсиндикатом, да еще и редактировал параллельно журнал).
А.П.Попов, как утверждает «Правда»? Но почему Савелли, пользуясь японскими источниками, уверенно говорит о Викторине (интересно, японцы вообще использовали имена?). Кто тогда такой редактор «Маслобойно-жирового дела» В.А.Попов, куда он пропал в 1927 г. и почему Любимов упоминает, что Викторин до концлагеря был «сотрудником торгпредства в Японии»?
Оба? А.П.Попов ехал с Пильняком из Харбина, а Викторин уже находился в Японии? И когда А.П.Попова арестовали, Пильняк счел за лучшее заменить одного на другого? Но почему тогда Викторин через четыре года оказывается в тундре? Увы, пока вопросов в этой истории больше, чем ответов.