Нет, ничего там случайного нет. Системность и последовательность. Просто аксиомы у него не обычные.
А Вы читали книгу диалогов Павловского с его учителем Гефтером - "Тренировка по истории"? Из них, может быть, кое-что становится ясно.
Но что он именно историк, с ясным и глубоким историческим мышлением - это для меня несомненно.

Гефтера я даже успел послушать.

Собственно версия в том, что технологическая деградация у нас происходит не только в инженерии, скажем, или управлении, но и в мышлении в целом. Было общее интеллектуальное поле, задававшееся такими фигурами как Ильенков, Мамардашвили, Гефтер (кто еще?) Зиновьев и Щедровицкий, наверное. И вот уровень технологической сложности этого поля утрачен. Остались версификаторы, наподобие Павловского, которые могут еще составлять фразы, но логическая матрица уже утрачена.

Ну вот такой деревенский парень, который пожил в городе, вернулся домой и умеет как господа оттопыривать пальчик.

Да, интересная точка зрения.

К слову, с тезисом о технологической деградации не только инженерии, но мышления в целом, к грусти своей, вынужден согласиться. В России еще как-то легче, есть такие проблески, как напр. ailev@lj (просто первый вспомнился, как наиболее ментально близкий :) а в Украине ойой совсемсовсем.

Конец 80-х и 90-е годы дали страшный интеллектуальный провал. Просто целое поколение мыслящих людей НЕ ВЫРОСЛО, потерялось. Точнее люди-то родились, выросли, но вот с мыслящестью ;) увы :( Школы мышления рассыпались и развалились, а сейчас заканчивают уходить - уже навсегда - мужики едва за 70, у которых молодые щенки еще могли бы чему-то успеть научиться... но не успели.

А Вы не могли бы привести какой-нибудь пример, хотя бы из этой беседы? Ну, где Павловский говорит нечто случайным образом, или там у него логическая матрица отсутствует? А то я ещё раз перечитал, и ничего такого найти не могу.

Я не уверен, что хочу и готов хотя бы на время стать критиком господина Павловского.
Есть некоторое поле, в котором живут разные удивительные персонажи: социальный мыслитель Павловский, историк Радзинский, моралисты Стилавин и Соловьев, интеллектуал Пелевин, политолог Марков и просветитель юношества Лукьяненко. На весь этот цветник интеллекта и оранжерею духа я, действтительно, могу только лыбиться и пердеть с отдаленного пригорочка. Таков мой выбор.
Ну вот на наших глазах опытный тамада, смело глядя в глаза президенту Медведеву, с поднятым кубком в руках рассказывает ему о его героическом радикализме и эвентуальности политической борьбы. Это к нам имеет какое-то отношение? Нет не имеет. Когда и если пригласим этого недешового тамаду к себе на корпоратив (хотя я буду возражать), тогда, возможно, и будет какая-то возможность отнестись ко всему этому поэтическому великолепию. Ну там поблагодарить и выпить по завершении тоста.

Нет-нет, конечно. Я другого и не ожидал. Это наши отечественные дела, с давних времён. Отношение к людям сильно мажорирует отношение к текстам и смыслам. Над этой особенностью ещё в 19-м веке потешались отечественные классики и философы. Это обратная сторона высокого личностного статуса как определяющей черты нашей культуры. Личностный статус для бедных, образно выражаясь.

Л.Седов даже называл подобные эффекты "подростковым характером нашей культуры". Ну, про всю культуру я бы так сказать не мог, но что-то в этом есть. Шестой "А" против шестого "Б", так сказать.

Иногда эти эффекты доходят до крайности. Так, скажем, появляются запреты просто упоминать некоторые имена. И на тех, кто нарушает этот запрет и просто даёт ссылку на тех или иных нерукоподатных, налагается строгая эпиталама. Я сам такому подвергался.

Помимо соображений нормативно-статусных, следует допускать еще и резоны санитарно-гигиенические.
Существуют, например, книги, которые стоит изъять из своего рациона не по причинам социального или культурного снобизма, а исключительно из опасений за сохранность своего рассудка.

Наверное, наверное. Бывают такие рассудки, знаете...