В основном на базе аргументации М.А. Максимовича и Н.И. Костомарова покоятся взгляды «украинофилов» русской историографии. И если и есть какое-то отличие позиции В.Б. Антоновича от Д.И. Багалея, то только в большем или меньшем согласии с Н.И. Костомаровым. Однако никто из них не отрицал, а точнее все они признавали, что:
а). Историческое название что для Великороссии, что для Малороссии – Русь, или Россия в греческой огласовке, как общее название для них, т.е. как более широкое понятие;
б). «Украина» появилась как топоним, обозначавший окраинные земли Речи Посполитой и Московского государства, а Малороссия (или Южная Русь) является действительным на тот момент этнонимом для «малороссийской/южнорусской» народности.

Разногласия между "украинофилами" и другими дореволюционными историками заключались только в вопросе существования южнорусской, или малороcсийской, народности как части общерусского народа. Одни из них осторожно настаивали только на существовании большей или меньшей этнографической самобытности ее, а другие более решительно заявляли о ней, как об отдельной (но при этом русской) народности. Положение это изменилось с появлением концепции М.С. Грушевского.

М.С. Грушевский создал т.н. "украинскую историческую школу", согласно которой представленные выше "традиционные схемы русской истории" неверны, а на самом деле ход исторического процесса был иным: домонгольская "Киевская держава" была творением одной, "україно-руськой", народности, а "Владимиро-Московская держава" - другой, "великорусской". Соответственно, "Малая Русь" у него - это Галицко-Волынская держава, с ее гибелью и вхождением ее земель в состав Польши, данное название "выходит из употребления", а названия "малороссийский", "Малороссия", которые стали "официально принятыми надолго в российской державе… среди украинского общества не принимались и вместо их во все более широкое употребление входили названия "Украина", "украинский". Старое это название, употреблявшееся в старорусских временах в общем значении приграничья, а в XVI в. специализированное в приложении к среднему Поднепровью, которое с конца XV в. становится небезопасным, поставленным в исключительные обстоятельства выдвинутого против вечных татарских нападений приграничья - приобретает особое значение с XVII в., когда та восточная Украина становится центром и представительницей новой украинской жизни"5.

За вычетом положения М.С. Грушевского о существовании уже на этапе Древней Руси отдельных народов - великорусского и украинского, суть его схемы была воспринята украинской советской историографией. Политика "коренизации", проводившаяся в УССР в 20-х годах XX в., на практике внедряла ее в образовательную и научную среду. В итоге, даже в сборниках "Материалов к истории Украины" можно было видеть такие вещи: в заголовке писалось "лист брацлавскої шляхти королю Стефану Баторію про те, щоб укази писалися їм не польскою мовою, а українською", а в тексте самого памятника под этим заголовком читалось - "просимо… руским писмом выдавати"6. Последовательная подмена в таком духе производилась повсеместно, что полностью коррелировало с подходом М.С. Грушевского, который настойчиво заменял "Русь" на "Украину" в своей многотомной "Історії України-Руси", объяснив, как это было выше процитировано, почему теперь существует только понятие "Украина" вместо Руси "старорусских времен".