Странен полёт ассоциаций.

Почему-то пару недель назад я проснулась среди ночи и вспомнила Багрицкого.

По неизвестным причинам в голове вертелось – «Я мстил за Пушкина под Перекопом, я Пушкина через Урал пронес, я с Пушкиным шатался по окопам, покрытый вшами, голоден и бос.»

Бедный Александр Сергеич – и со стула он падал, и отдувается за всех, и пугают им маленьких детей – мне вон, по слухам, говорили, что Пушкин никогда не пИсал в штанишки.

Один мой знакомый встретил в парижском метро пуделя – шёл этот пудель к эскалатору без поводка и отвлёкся – ему кричат «SachA, SachA» – он, как выражаются по-французски, «делает глухое ухо», – пока не позвали его полным именем SachA PuchkIne.

А возвращаясь к Багрицкому, к которому я когда-то относилась с большой нежностью, да и сейчас отчасти люблю – интересно было бы понять, а в чём мы слепы и смешны.

Совершенно честно думал человек, что отбрасывает тухлый мещанский мир – и из «тифозной тоски тюфяков» - пли по всякой гадости, и Пушкин с ним, как в белом венчике из роз Иисус Христос – вперёд и вверх.

И мы, вроде бы, тоже кому-нибудь там в очках-велосипеде или с линзами через сто лет должны показаться смешными дурачками, не понимающими самых простых вещей.


Вот бы взглянуть.