"какой-то чёртовый зимарь"
Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана.

Светлый, страшный, почти лежащий - дотронешься - порежешься.

А может быть, бумеранг?

И в стекле отражается.

Хрустко и ломко на улице.

Хлопает плохо натянутая клеёнчатая попона на заборе.

Плюс один кажется забытыми минус двадцатью.

А замороженные розы на кустах - узорами на стекле.

"Так тихо, что не слышно слов."

Если б ещё смысл во всём этом найти - в лежащем месяце - ножик он вынул, потому что сам похож на ятаган, на серп, на страшное режущее оружие, в угрожающем урчанье одинокой машины, в давнем звенящем скрежете трамвая на повороте...

Есть два подхода к миру - в одном он без нас, а в другом - мы - связующая - не нить, сеть. И тогда миру без нас тоже хуже. Откуда ему тогда знать, что машина, урчащая перед светофором в Медоне знакома с ночным трамваем, заворачивающим в Ленинграде на Херсонскую улицу, где блики ходили по потолку бабушкиной комнаты, а я спала в двух составленных вместе креслах?