На решётке сада, который совсем рядом с кампусом, постоянно устраивают тематические выставки фотографий.

Вот сейчас, похоже, – к восьмому марту – тётки, тётки, тётки – к каждой фотке рассказик.

Надо сказать, народ останавливается, читает. Вот и я вчера долго глазела, яблоко жевала.

Портреты жительниц нашего Вильжюифа. Почти советская доска почёта. Надо сказать, что любопытная французская черта – многие выхолощенные бессмысленные в Советском Союзе слова тут имеют своё первоначальное значение. Собственно, повсюду на Западе так.

Помню моё изумление в начале жизни в Америке, когда знакомые аспиранты говорили, что хотели бы делать в жизни что-нибудь полезное...

Тёток сфотографировали самых разных, желая создать у глядящих полную социальную картину – от президента компании до женщины, ухаживающей за стариками.

Студетка истфака – воинственная феминистка, девочка из Литвы, которая вот-вот защитит диссертацию по праву, другая, недавно защитившаяся в фармацевтике, инженер-информатик, учитель лицея, врач, руководительница детского театра, преподавательница йоги.  В общем, на всю длину решётки... И всех цветов, само собой, тётеньки.

А рассказы там смешанные с интервью. Верней, с цитатами из героинь. Девочка, которая управляет рентгеновской установкой в больнице, почему-то говорила про то, как важно общаться с представителями других поколений – вот, например, с людьми 68-го года, – как же без разговоров с ними поймёшь, как дальше общество развивать.

Конечно, то, что людям 68-го сейчас 70 – не укладывается ни в какие рамки. В 89-ом мой приятель, преподаватель математики в лицее, говорил,  какой у него был шок, когда он стал вести класс 68-го года рождения. А если учесть, что 89-ый был двадцать с лишним лет назад...

Любопытная штука – ощущение времени. Для меня 68-ой был вчера, начало двадцатого века – очевидное наше время, а середина 19-го – страшно давно. Рубеж 19-го и 20-го – истинная граница моего времени – оттуда, из 20-го века и ценности, и самое родное в искусстве. А свобода – в способе жизни, в поведении, в одежде, в праве спать на клумбе у вокзала во Флоренции, свобода повседневности, – радость жизни в умытом мире – шестидесятые-семидесятые – вершина, ну, одна из многих в истории...