2005

2010 

У меня по английскому языку в школе была твердая двойка, а в институте – тройка. При этом я достаточно легко читал американские книжки по программированию – потому что там шестьдесят процентов слов были знакомыми мне терминами. А из остальных сорока процентов я контекстно понимал процентов двадцать. Остальные слова я не понимал, но это совершенно не мешало мне понимать смысл написанного.

Но других книжек на английском я не читал, и говорить не мог, потому что стеснялся. Я стеснялся того, что я буду казаться смешным. И однажды, оказавшись в безвыходной ситуации (мы с женой выиграли в лотерею поездку в экзотическую страну, где в середине девяностых вообще не было ни одного русского) мне пришлось заговорить. Я думал, что меня поднимут на смех. Что не поймут ни одного моего слова. Как вдруг понял, что для жителей экзотической страны, с которыми я собираюсь говорить, английский язык такой же чужой, как для меня. И я стал с ними говорить, и они меня понимали, а я понимал их! И в этот момент разрушилось то, что и называется «языковой барьер».

С тех пор я общаюсь с любым носителем английского языка так, как умею. Словарного запаса, который я запомнил при чтении книжек по программированию, мне совершенно хватает. Я не знаю неправильных глаголов, и когда мне надо образовать прошедшее время, я к любому глаголу приделываю «ed» в конце. А когда мне нужно будущее время – я просто говорю после местоимения «will».