Орлеана

24.1.08
Оригинал взят у

6-35
Время от ужина до отбоя прошло вчера совершенно незаметно. Случилось событие исключительной важности: пришла очередная порция писем, и среди них - долгожданное наконец-то письмо от моей Ленки! "Леди Ровена", "спящая красавица", - как только мы с Е. С. не называли её между собой... 7 месяцев молчания, после последней встречи в тюрьме 22.6.2007, 5 моих оставленных без ответа писем, - и вот, наконец-то... Правда, обещанного с её слов Е. С. большого письма там не оказалось, зато была открытка новогодняя, плюс ещё две, - все старые-престарые, 80-х самое раннее годов, плюс вырезанные из бумаги фигурки, ею нарисованные - Санта-Клаус и т. п. Прелесть полнейшая! Не умилиться, глядя на всё это и читая всё, ею написанное, было просто невозможно. Ребёнок, сущий ребёнок в душе! И в любом возрасте им останется! И такая волна тепла и счастья в душе от того, что - помнит, любит и ждёт. Так и написала: "Я жду тебя дома!". Спасибо, родная! Тёпленький мой зайчик, прелестное нежнейшее создание, - как я её называл когда-то. И письма (и открытки) отсюда ей подписывал: "Твой кот Бегемот".
Но это ещё не всё, чем вызвана была вчерашняя буря эмоций. Пришло письмо от Трепашкина, - точнее, новогодняя открытка, полученная лишь вчера, 23 января. Хоть под конец его заключения и оказались мы с ним практически в равном положении, - но всё же приятно от столь известной фигуры, вчерашнего политзаключённого номер 1, получить хотя бы открытку. Пасько, Трепашкин... Надо было сесть в тюрьму и получить 5 лет сроку, чтобы познакомиться с этими людьми, хотя бы и заочно.
Пришло ещё письмо от Дмитрия Воробьевского, старого ДС-овца из воронежа, с которым мы переписывались и который распространял "РП" у себя. Он прислал и последний номер своей "Крамолы" - удивительно, что оперчасть и цензура её пропустили. И ещё письмо от некой Ирины, - судя по всему, не русской, а украинской эмигрантки в Германии, звонившей моей матери и присылавшей ей деньги, когда я ещё лежал на "Матросской Тишине" в 2007 году. Она из моих читателей, - неудивительно, что она меня знает, а я её нет. Мне она привела в письме чьё-то (автора не указала) стихотворение по-украински, и трудно, ей-богу, было бы найти что-то более для меня подбадривающее, чем строки именно на украинском - даже вне зависимости от содержания. Разве что беларуская мова выклiкае у маёй душы такi ж моцны ўздым...
Трепашкину и своей дорогой жене я ответил вчера же, Ирина - даже не удосужилась написать свой обратный адрес, так что надо будет ещё написать Воробьевскому и прочесть "Крамолу". Увы! - говорят, уже сегодня будет ВТЭК, и вряд ли останется много свободного времени...
Всё хорошее было вчера, а уж нынче... Не помню, - кажется, я уже писал здесь об этом. Спать здесь практически невозможно, - подъём в 5-45, как раз когда самый сон, под утро. Но и в это ночное время, с 22 до 5-45, - и вечером ещё долго всё это быдло, особенно блатное, ходит, бегает, орёт, говорит по телефонам, крутит музыку... А уж утром!.. Наверное, ещё годы после освобождения будет мне вспоминаться это состояние: полутёмный барак (свет погашен в бараке, но горит в коридоре и в конце самого барака), и в этой полутьме туда-сюда бегают эти топочущие толпы, всем стадом, как слоны на водопой, бегут "на фазу" (к розеткам в вестибюле) кипятить свои байзера и "33-и" (кружки 0,33 литра) с чифиром, топают так, что трясутся стены, орут, переругиваются, гогочут, матерятся... Это - атмосфера зоновского барака уголовников, и вряд ли её можно ощутить где-либо на воле. Это мерзостно до последней степени, - лежать, слушать их топот и гогот, а главное - с замиранием всей души ждать, когда зажжётся свет и раздастся хриплый крик: "па-а-адъём!", и в темноте, в слабых отсветах из коридора, пытаться безнадёжно рассмотреть стрелки на часах: сколько ещё осталось до этого проклятья. Полчаса, 20 минут, 15, 10, 5, 2, 1 минута... И вот он - новый бессмысленный и бесконечный день в неволе, - ещё один день, напрасно потерянный, вычеркнутый из жизни... Будь она проклята, такая жизнь!..
Сегодня утром освободился парень, живший в нашем проходняке, - 1979 г., из Нижегородской области, до того не судимый, "злоупотреблявший алкоголем" (как сказано в приговоре), срок - 4 месяца за неуплату алиментов, этими 4-мя месяцами ему заменили год исправительных работ, которые он из-за пьянства игнорировал. "Чифирнули" за него, и он пошёл, с одним полиэтиленовым пакетом имущества. Тут он все эти месяцы был шнырём - ставил чайники и мыл посуду блатным. Может быть, на воле найдёт он теперь более счастливую судьбу? Всё-таки парень он неплохой, не злобный, в отличие от большинства здесь, и по жизни, как мне показалось, не профессиональный уголовник. Звали его Дима. Увы, он - уже на воле (с 7 часов утра, сейчас уже 7-10), а мне ещё три с лишним года воли не видать. Увы...