Исчерпание...
Всего сотню или две сотни лет назад мир был проще. И, когда писатель хотел описать запредельное -- ему не надо было идти далеко.

Гоголевские чудовища выглядят просто: свиные рыла, лезущие в окно. Им и незачем выглядеть иначе -- они соответствали тому миру. То ли дело теперь, когда детсадовские дети лепят куличики в виде звезды Соломона, а дети постарше истребляют десятками компьютерных монстров. И вот современная писательница описывает гоголевский сюжет заново. Идеи -- те же, но магию она плетёт такими словами, от которых содрогнулся бы читатель XIX века, не знающий о Булгакове и слыхом не слыхавший об изысках Умберто Эко.

Пушкин писал о красоте женских ножек. Вроде бы с тех пор они не стали хуже, но сейчас, уж если писателя потянет на фривольность, ножки, он скорее всего, просто пропустит. Бодро и с энтузиазмом, он двинется в такие области, которые пушкинскому читателю открывались лишь лёгким намёком.

А вот Достоевский. "Давайте, каждый расскажет что-нибудь гадкое," -- говорит его герой. "Давайте!" -- откликается писатель нашего времени, и начинет писать гадости во всю силу своего воображения. Наверно, оно не столь богато, как у Достоевского, но большая часть работы уже сделана: наше время изобретательно во всём, и в гадостях тоже. Достоевского нынешний читатель научился читать спокойно, и вот, для читателя варится варево покруче.

А что, интересно, будет дальше? Придётся будущим писателям искать, за какие бы границы ещё переступить.

---

UPD: А тем временем френдлента несёт иллюстрации:

Писательница одной фразой упоминает обыкновенный самолёт, даже не замечая, что она творит чудовище, достойное кисти Босха: "Они выехали на взлетную полосу и увидели Як-42 с трапом, вывалившимся из кормы, как собачий язык из задницы"

Школьник видит за завтраком у себя перед носом упаковку лекарства, висящую на ниточке, и считает это вполне естественным, хотя и прикольным. Маме не удалось таким способом напомнить ему, чтобы он выпил лекарство.