Не только Бродский

Сейчас возникает (или уже возник, сложился) новый, иной какой-то формат серьёзности, который лично мне кажется как бы это сказать... слегка обезжиренным, что ли...
Раньше всего это стало заметно в кино, когда на смену великанам и титанам, поколения Феллини и Бергмана, пришли умницы и красавцы, типа Линча и Альмадовара, а уже за этими подтянулись те, кто поднятулись.
Что-то похожее произошло с театральными режиссёрами и ныне Марк Захаров и Роман Виктюк (вместе с П. Фоменко и Ю. Любимовым, разумеется, если полемически не заострять) выглядят едва ли не последними островами сугубого серьёза.

И вот уже пронырливые, держащие нос по ветру братья Михалковы отреклись как от старого мира от сугубой духовки и всё чаще и чаще пляшут тарантину да мультики, дурно пляшут, не вкусно, но сейчас важнее про литературу и про тенденции.


Ещё пару лет назад с этим (и в это) можно было играть, этим забавляться (помню, как в одной из своих колонок я поставил рядом ссылки на Фуко и на Улицкую), теперь же изменение тотально.
Уже не поиграешь.

Когда на моих же, либеральных митингах, с которыми я солидарен и которым всецело сочувствую, выступают коммерчески успешные авторы (причём, уже неважно, от литературы, кино или эстрады) и народ (хороший народ, правильный народ, люди с красивыми лицами и умными глазами) готов признать этих коммерчески успешных людей не просто «публичными интеллектуалами», но авторитетами с решающим голосом, выражающим как бы мою позицию, я понимаю, что ситуация изменилась до неузнаваемости.

Можно по разному относиться к Солженицыну, Сахарову, Бродскому или Лихачёву, но про глубину ими свершённого всё, более-менее, понятно, а весомость публичной позиции являлась логическим продолжением сделанного.
Когда в нравственные лидеры мне предлагают телеведущих, становится явным, что «совестливость» понимается в современном российском обществе, как «успешность», а «глубина» заменяется «шириной», в том числе, охвата.

Не говорю, что это плохо, не смею отказывать удачливым деятелям в активной жизненной позиции (и её выражении), но фиксирую то самое изменение формата серьёзности, которое раньше рифмовалось с "солью земли" и прочими пословицами и поговорками.