Ю. Лотман "Культура и взрыв"

«В этой связи строится критика, которой Белинский подвергает Марлинского. Взаимное обвинение, которое предъявляют друг другу люди взрыва и постепеновцы – оригинальничание и пошлость. Застой, установившийся в русском обществе после разгрома декабристов, в условиях цензурных репрессий, гибели Пушкина, добровольной самоизоляции Баратынского, породил волну мнимого новаторства. Именно те писатели, которые наиболее были связаны с пошлостью вкусов среднего читателя, имитировали бурное новаторство. Пошлость стилизовала себя под оригинальность. Печать такой автомаскировки лежит на поздних фильмах Эйзенштейна. Однако в сложных вторичных моделях обвинители обмениваются шпагами, как Гамлет и Лаэрт, и тогда возникает изощрённое:

Быть знаменитым некрасиво.

Пастернак, по сути, развивает пушкинское представление о поэтичности обыденного и в высоком смысле неизменного.
{…}



В литературно-критическом наследии Белинского содержится несколько неожиданная идея, на которую впервые обратил внимание, подвергнув её историческому анализу, Н. И. Мордовченко. Речь идёт о противопоставлении гениев и талантов и, соответственно, литературы и беллетристики. Гении – создатели искусства – непредсказуемы в своём творчестве и не поддаются управляющему воздействию критики. Одновременно между гением и читателем – всегда некая (по выражению Пушкина) «недоступная черта». Непонимание читателем гениального творения – не исключение, а норма. Отсюда Белинский делал смелый вывод: гений, работающий для вечности и потомства, может быть не только не понят современниками, но даже бесполезен для них. Его польза таится в исторической перспективе. Но современник нуждается в искусстве, пускай не столь глубоком и не столь долговечном, но способном быть воспринятым читателем сегодня. Эта идея Белинского хорошо интерпретируется в антитезе «взрывных» и «постепенных» процессов. Для того, чтобы быть освоенным современниками, процесс должен иметь постепенный характер, но одновременно современник тянется к недоступным для него моментам взрыва, по крайней мере, в искусстве. Читатель хотел бы, чтобы его автор был гением, но при этом он же хотел бы, чтобы произведения этого автора были понятными. Так создаются Кукольник или Бенедиктов – писатели, занимающие вакантное место гения и являющиеся его имитацией.
Такой «доступный гений» радует читателя понятностью своего творчества, а критика – предсказуемостью. Безошибочно указывающий будущие пути такого писателя критик склонен приписывать своей проницательности…»

Стр. 21 - 23. Глава "Постепенный процесс"; М. "Гнозис", 1992