| Из дневника Пушкина от 03.05.1834 |
[10 Mar 2014|07:16pm] |
"Вышел указ о русских подданных, пребывающих в чужих краях. Он есть явное нарушение права, данного дворянству Петром III; но так как допускаются исключения, то и будет одною из бесчисленных пустых мер, принимаемых ежедневно к досаде благомыслящих людей и ко вреду правительства.»
Указ, кстати (от 17.04.1834), интересный: ограничивал пребывание за границей подданных его величества любых сословий до трёх лет (дворян – до пяти), не более.
|
|
| Выписки из записных книжек Шаламова |
[10 Mar 2014|04:27pm] |
- Вс, 14:04: Шаламов, записные книжки: "Кого больше не свете — дурных или хороших людей? Больше всего трусов (99%), а каждый трус при случае подлец..."
- Вс, 14:05: Шаламов, записные книжки: "Евтушенко. Пока он все еще «делает свою судьбу», а не литературу." (1957)
- Вс, 14:18: Шаламов, записные книжки: "Жизни в искусстве учит только смерть.." "Искусство — это жизнь, но не отражение жизни..." "Наш космос — точность"
- Вс, 15:41: Из записных книжек Шаламова: "Писатель, поэт не открывает никаких путей. По тем дорогам, по которым он прошел, уже нельзя ходить." (1961)
- Вс, 15:42: Из записных книжек Шаламова: "Жизнь человека оправдывается его интересами, его устремлениями на высокое."
- Вс, 15:52: "Стихи вовсе не чувства, как думают люди (чувства достаточно рано проявляются у человека), они — опыт..." (слова Рильке, цитирует Шаламов)
- Вс, 17:48: Из записных книжек Шаламова: "Вот главная тема времени — растление, которое Сталин внес в души людей."
- Вс, 17:54: Из записных книжек Шаламова: "Я тогда стал считать себя поэтом, когда увидел, что не могу фальшивить в своих стихах. И более."
- Вс, 18:13: Из записных книжек Шаламова: "Большая литература создается без болельщиков" (1966)
- Вс, 18:25: Из зап.книжек Шаламова: "История, бывшая трагедией, является миру вторично как фарс. Но есть еще третье явление сюжета — в бессмысленном ужасе"
( Read more... )
|
|
| Из дневника А.С. Пушкина от 26.07.1831 |
[09 Mar 2014|06:19pm] |
|
«Народ не должен привыкать к царскому лицу, как обыкновенному явлению. Расправа полицейская должна одна вмешиваться в волнения площади, - и царский голос не должен угрожать ни картечью, ни кнутом. Царю не должно сближаться лично с народом. Чернь перестаёт скоро бояться таинственной власти и начинает тщеславиться своими сношениями с государём. Скоро в своих мятежах она будет требовать появления его как необходимого обряда. Доныне государь, обладающий даром слова, говорил один; но может найтись в толпе голос для возражения. Таковы разговоры неприличны, а прения площадные превращаются тотчас в рёв и вой голодного зверя. Россия имеет 12000 вёрст в ширину; государь не может явиться везде, где может вспыхнуть мятеж…»
|
|
| Выписки из писем Пушкина |
[04 Mar 2014|04:59pm] |
11. Пушкин. Вяземскому (21,04.20):
Век наш не век поэтов - жалеть, кажется, нечего - а все-таки жаль. Круг поэтов делается час от часу теснее - скоро мы будем принуждены, по недостатку слушателей, читать свои стихи друг другу на ухо. - И то хорошо.
Катенин... "И характером своим и образом мыслей весь принадлежит 18 столетью. В нем та же авторская спесь, те же литературные сплетни и интриги, как и в прославленном веке философии. Тогда ссора Фрерона и Вольтера занимала Европу, но теперь этим не удивишь;
3. В. Л. Пушкину 28.12.1816
Кажется, что судьбою определены мне только два рода писем - обещательные и извинительные; первые - в начале годовой переписки, а последние при последнем ее издыхании.
8. Н. И. Кривцову авг 1919:
Я не люблю писать писем. Язык и голос едва ли достаточны для наших мыслей - а перо так глупо, так медленно - письмо не может заменить разговора.
15.4.12.20 Гнедичу: преданный мгновенью (о себе)
14. 24.09.20 из Кишенева Л. С. Пушкину:
Ради бога, почитай поэзию - доброй, умной старушкою, к которой можно иногда зайти, чтоб забыть на минуту сплетни, газеты и хлопоты жизни, повеселиться ее милым болтаньем и сказками; но влюбиться в нее - безрассудно.
36. Гнедичу, 27.09.22: мне брюхом хочется театра и кой-чего еще
37. Л. С. Пушкину окт22 из Кишинева: мое любимое
74. А. И. Казначееву из Одессы, 22.05.1824
Стихотворство "просто мое ремесло, отрасль честной промышленности, доставляющая мне пропитание и домашнюю независимость", 96
109. Бестужеву января 1825 Михайловское:
Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собой признанным. -133;
Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб. - 134
Л. С. Пушкину и П. А. Плетневу, 15.03.1825
Ошибки правописания, знаки препинания, описки, бессмыслицы прошу самим исправить - у меня на то глаз недостанет. -142
( чистейшей прелести чистейший образец )
|
|
| Алан де Боттон "Искусство путешествия" |
[23 Jan 2014|07:35pm] |
Боттон считает, что путешествовать лучше в одиночестве (хотя всегда берет с собой подругу) и, вслед за Рёскиным предпочитает фотографированию рисунки, заставляющие остановиться и задуматься над тем, что ты видишь и пытаешься зарисовать.
Рисунки, впрочем, могут быть и словесные: Рёскин "зарисовывал" не только "камни Венеции", но и особенности лондонских закатов и рассветов - важно уметь остановиться и сбросить автоматизм восприятия, накапливающийся, подобно статическому электричеству.
Рёскин - один из героев книги Боттона, точнее, предпоследнего её очерка ("Обладание красотой").
"Искусство путешествовать" состоит из эссе, посвящённых самым разным аспектам и темам путешествий - от предвкушений (которые оказываются всегда сильнее реальности, потому что не зависят от конкретики места и не могут быть испоганены нашим самочувствием) и мотиваций (ехать можно "за экзотикой", то есть, туда, где быт отличается от того к какому вы привыкли - для Боттона экзотикой оказывается Амстердам; или за искусством - по следам Ван Гога Боттон едет в Прованс, а по стихам Вордсворта - в Озёрный край), вплоть до удовлетворения любопытства (очерк о Мадриде, соединённый с описанием латиноамериканской экспедиции Гумбольдта) или наблюдения за ландшафтами.
Каждый очерк, во-первых, ставит проблему, во-вторых, описывает конкретную поездку автора на Барбадос или в Синайскую пустыню, в-третьих, проводит обязательную историческую или культурную параллель, основанную на чьём-нибудь примере или свидетельстве.
Предвкушение и Барбадос комментирует роман Гюисманса "Наоборот".
( кто вам ближе, Тютчев или Фет? )
|
|
| Нынешнему ЕГЭ посвящается |
[28 May 2013|12:34am] |
Из воспоминаний И.И. Панаева о своей учёбе в Благородном пансионе 1825 года
"...Когда ученик являлся к нему перед экзаменом с просьбой о приватных уроках, учитель латинского языка обычно приятно ухмылялся и говорил:
- Я предупреждаю вас, что беру за уроки дорого…25 р. за урок. Шесть уроков для вас будет довольно. Это будет вам стоить 150 р. – и деньги покорнейше прошу вперед.
Ученик отдавал ему деньги. Учитель являлся на первый урок, объявлял ему то, что именно он спросит его на экзамене, и затем уже более не являлся на остальные пять уроков, отговариваясь неимением времени или болезнью..."
|
|
| "Письма из Франции и Италии" А. Герцена |
[14 May 2013|10:20pm] |
Герцен начал писать письма, едва переехав зимнюю границу (с большим, между прочим, трудом выпросив, после двух ссылок, официальный пасс-порт) в начале 1847 года.
Затем, в качестве ознакомления с Парижем, написал первые четыре письма (о, чудо: в них есть много о театре и даже описание игры Рашель, хотя у Стендаля про театр больше и, разумеется, интереснее), после того, как Париж надоел, Герцен махнул в Италию.
Где его и застали новости о Парижской революции 1848 года, из-за чего, бросив все, он помчался туда. Заканчивается книга (всего в ней 14 писем) в Ницце.
Места заключения пребывания нужны Герцену для того, что подробно (и даже занудно) обрисовать общественно-политическую ситуацию: надобу социальных слоев, степень их вовлечённости в текущую политику, последовательность событий (и в этом он похож, ну, скажем, на Кайзерлинга, умозрение которого весьма перевешивает даже самую экзотическую округу).
То есть, автор досконально (интернета же тогда не было) объясняет своим заочным читателям в России смысл происходящего во Франции и в Италии.
Разбросав по началу этого кружевного, в первых своих страницах, текста (схожим образом устроена заключительная часть «Былого и дум», растущая по остаточному принципу одной лишь «фактуркой», что, между тем, оказывается плюсом: теория суха, а древо жизни – пышно зеленеет) пару-другую странноведческих заманух…
Так советские журналисты-международники, показав для заманухи какой-нибудь небольшой странно-ведческий репортаж Владимира Цветова из Японии, переходили к вводным процедурам, вдалбливая «нашу» позицию по Афганистану, Камбодже или Черту Лысому.
Ну, или приберегая что-нибудь демонстративно аполитичное на финал «Сегодня в мире», сладеньким тому, что вытерпел всю предыдущую политинформацию.
( план-конспект в 14 позициях )
|
|
| Об архитектуре в "Былом и думах" у Герцена |
[05 May 2013|06:48pm] |
Нет ни одного искусства, которое было бы роднее мистицизму, как зодчество; отвлеченное, геометрическое, немо-музыкальное, бесстрастное, оно живет символикой, образом, намеком. Простые линии, их гармоническое сочетание, ритм, числовые отношения представляют нечто таинственное и с тем вместе неполное.
Здание, храм не заключают сами в себе своей цели, как статуя или картина, поэма или симфония; здание ищет обитателя, это - очерченное, расчищенное место, это - обстановка, броня черепахи, раковина моллюска, - именно в том-то и дело, чтоб содержащее так соответствовало духу, цели, жильцу, как панцырь черепахе.
В стенах храма, в его оводах и колоннах, в его портале и фасаде, в его фундаменте и куполе должно быть отпечатлено божество, обитающее в нем, так, как извивы мозга отпечатлеваются на костяном черепе.
( бессознательная символика рукотворных пространств )
|
|
| Из дневников Толстого |
[11 Jan 2013|05:53pm] |
От 26.09.1902
"Очень живо представил себе внутреннюю жизнь каждого отдельного человека. Как описать, что такое каждое отдельное "я"? А, кажется, можно. Потом подумал, что в этом, собственно, и состоит весь интерес, всё значение искусства - поэзии..."
От 19.01.1901
"Мужчина должен подняться до целомудрия женщины, а не женщина, как это происходит теперь, спуститься до распущенности мужчины..."
"Люди живут своими мыслями, чужими мыслями, своими чувствами, чужими чувствами (то есть понимать чужие чувства, руководствоваться ими). Самый лучший человек тот, который живёт преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, самый худший сорт человека - который живёт чужими мыслями и своими чувствами. Из различных сочетаний этих четырёх основ, мотивов деятельности - всё различие людей.
Есть люди, не имеющие почти никаки, ни своих, ни чужих мыслей, ни своих чувств и живущие только чужими чувствами, это самоотверженные дурачки, святые. Есть люди, живущие только своими чувствами, - это звери. Есть люди, живущие только своими мыслями, - это мудрецы, пророки; есть - живущие только чужими мыслями, - это учёные глупцы..."
( ещё немного из книжечки )
|
|
| Из письма Л. Толстого Н. Страхову (23.04.1876) |
[04 Jan 2013|05:51pm] |
"Если бы же я хотел сказать словами всё то, что имел ввиду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал сначала. И если близорукие критики думают, что я хотел описывать только то, чт мне нравится, как обедает Облонский и какие плечи у Карениной, то они ошибаются. Во всём, почти во всём, что я написал, мною руководила потребность собрания мыслей, сцепленных между собою, для выражения себя, но каждая мысль, выраженная словами особо, теряет свой смысл, страшно понижается, когда берётся одна из того сцепления, в котором она находится. Само же сцпление составлено не мыслью (я думаю), а чем-то другим, и выразить основу этого сцепления непосредственно словами никак нельзя; а можно только посредственно - словами описывая образы, действия, положения..."
18 том, стр. 784
|
|
| Выписки из дневника В. Гомбровича 1956-1963 |
[22 Nov 2012|12:31pm] |
1956
Стр. 234 "Кто решил, что писать надо только тогда, когда есть что сказать? Искусство как раз в том и состоит, что пишут не то, что можно сказать, а нечто совершенно неожиданное."
Стр. 270 – 271 "И иерархию между нами устанавливают не талант, ум или моральные ценности, а прежде всего сильное, более реальное существование. Я один. Поэтому я в большей степени есмь."
1958
Стр. 294. "Да, да… почему же я не записывал каждый день, с того самого момента, как научился писать? Сегодня у меня было бы много томов, заполненных записками, тогда я знал бы, что я делал двадцать лет тому назад в этом часу. Зачем? Жизнь протекает сквозь даты, как вода сквозь пальцы. А так по крайней мере хоть что-нибудь остаётся… хоть какой-то след…
Моя близящаяся к завершению история начинает доставлять мне прямо-таки чувственное наслаждение. Я погружаюсь в неё, как в какую-то волшебную реку, устремленную к объяснению. Постепенно всё приобретает свои очертания. Всё замыкается. Я уже начинаю различать себя, хотя с трудом и как бы через мутные очки. Как странно: в конце концов я начинаю видеть собственное лицо, проступающее из Времени."
Стр. 295. "Искусство всегда придерживалось правил хорошего тона – оно почти как мода! Всё решает привычка."
Стр. 301. "...Любой цыган, новатор, авангардист. Я осмелел потому, что мне абсолютно нечего было терять – ни почестей, ни заработков, ни друзей. Я должен был найти себя и на себя же опереться, потому что ни на кого другого я не мог опереться. Моя форма – это моё одиночество."
( быть человеком - значит не быть собой )
|
|
| Первые выписки из дневника Гомбровича |
[09 Nov 2012|10:18pm] |
1953. »Мы избавились бы от великого множества разочарований, если бы не называли «писателем» всякого, кто умеет «писать»… Знавал я таких «писателей» - это были люди в большинстве своём не слишком интеллигентны, с довольно узким кругозором, которые, насколько я помню, так никем и не стали… вследствие чего им сегодня даже не от чего отказываться. Эти трупы при их жизни характеризовала такая особенность: им легко удавалось имитировать наличие морали и идеологии…» (30)
«Осудить коммунизм можно только с позиций самой строгой и глубокой экзистенции, и никогда с позиций поверхностной и сглаженной жизни, жизни мещанской…» (38)
«Революция приносит другое сознание, и выразить его можно такой сентенцией: человек с человеком может сделать всё, что угодно. В этом состоит нечто такое, что нас, восточных писателей, начинает в основных чертах отделять от Запада. Запад упорно продолжает жить образом обособленного человека и абсолютных ценностей…» (41)
«Увешенные полотнами большие пустые залы до отвращения противны и способны толкнуть человека на дно отчаянья. Картины негоже располагать на голой стене одну возле другой, картина существует для того, чтобы украшать интерьер и быть радостью для тех, кто может её увидеть. Здесь же – их скопление, количество подавляет качество; насчитываемые дюжинами, шедевры перестают быть шедеврами. Кто же может всмотреться в Мурильо, когда рядом Тьеполо требует к себе внимания, а дальше ещё тридцать полотен взывают: смотри! Смотри! Существует невыносимый, принижающий контраст между интенцией каждого из этих произведений искусства (а каждое из них хочет быть единственным и исключительным) и их пребыванием в этом здании. Не только живопись, искусство вообще изобилует до предела доведёнными диссонансами, абсурдом, мерзостями, глупостями, которые мы выставляем за скобки нашего восприятия. Нас не шокирует пожилой тенор в роли Зигфрида, фрески, на которых практически ничего не видно, Венера с отбитым носом, преклонный возраст женщины, декламирующей молодцевато-задорные стихи…» (46)
( конца пятидесятых )
|
|
| К типологии театральных облаков |
[08 Nov 2012|01:19am] |
«Саббатини, посвятивший значительную часть 12 главы своего трактата о театральной практике различным видам «облачных машин», приводит множество различных способов «для создания облачной части неба», закрытой «полностью» или «местами», «по чуть-чуть» или «внезапно». Выстраивая целую типологию окутанных туманом сценических небес, он сообщает, что бывают облака, которые переносят одного или несколько героев; облака, которые увеличиваются или сжимаются; облака, которые разделяются на несколько частей и соединяются в одно; облака ясные, светящиеся и грозовые, наконец, облака, которые меняют цвет…»
А.С. Корндорф «Дворцы Химеры. Иллюзорная архитектура и политические аллюзии придворной сцены». «Кинетическое солнце и архитектурная механика на театральной сцене XVIII века».
Примечание № 17; Стр. 581
|
|
| Игорь Нарский "Антропологизация авторства". Из статьи в "Новом Литературном Обозрении" |
[21 Oct 2012|05:50pm] |
"Под антропологизацией в данном случае подразумевается более масштабное явление, чем восприятие максимально широкого, антропологического понимания культуры как производимой людьми сети значений или, тем более, взятие на вооружение, например, историей антропологической программы «плотного описания» К. Гирца. Речь идет о перенастройке исследовательской оптики и переносе научного фокуса с исторических событий и структур на восприятие и поведение изучаемых (исторических) акторов.
Соответственно, под «антропологизацией авторства» имеется в виду обозначившаяся в последние годы тенденция к эксплицитной репрезентации в исследовательском тексте образа автора — авторской исследовательской и жизненной позиции, опыта и автобиографической истории.
В допустимости констатировать наличие в современном гуманитарном и социальном знании тренда к формированию «лирической» науки меня убедило наблюдение Д. Хапаевой о возможности «возникновения новой тенденции, свидетельствующей о переходе от социальных наук к постнаучному состоянию, к новой форме интеллектуального творчества. Возможно, мы присутствуем при возникновении интеллектуального письма, чья правдивость не сводится ни к выяснению того, как "было на самом деле", ни к неукоснительному следованию правилам Вульгаты социальных наук..."
( выходные данные и ссылка )
|
|
| Барочный постмодерн XVIII века |
[07 Oct 2012|01:44pm] |
"Уже в середине XVIII столетия байротская маркграфиня Вильгельмина в предисловии к своей вокальной пьесе «Альматея» резюмировала: «Большинство сюжетов для театра исчерпаны, и те события, которые ещё остаются, например в истории, столь же тождественны тем, что уже поставлены, что многие сходные события пришлось бы повторять, если бы мне захотелось привнести их на сцену…
Между тем глаза и ум зрителя должны быть задействованы равным образом за счёт соединения настоящего и прошлого, происходящего [в спектакле] посредством музыки и демонстрации различных страстей. Страсти остаются всегда одинаковыми, однако же дают познавать себя различными способами. Только в применении к некоторым обстоятельствам можно вносить изменения…»
( выходные данные )
|
|
| Из последнего письма Флобера Жорж Санд (03.04.1876) |
[28 Aug 2012|05:11pm] |
Целью Искусства для меня является Красота. «Я помню, как билось моё сердце, какое сильное я испытал наслаждение, созерцая одну из стен Акрополя, совершенно голую стену (ту, что находится налево, когда поднимаешься к Пропилеям). Так вот! Я спрашиваю себя, не может ли книга, независимо от её содержания, оказывать такое же действие? Нет ли в точном подборе материала, в редкостности составных частей, в чисто внешнем лоске, в общей гармонии, нет ли здесь какого-то существенного свойства, своего рода божественной силы, чего-то вечного, как принцип? (Я говорю с платоновской точки зрения). Почему, например, имеется необходимая связь между точным словом и словом музыкальным? Почему получается стих всякий раз, когда мысль чересчур сжата? Очевидно, закон чисел управляет чувствами и образами, и то, что представляется внешним, находится просто-напросто внутри…» (том V, М., "Правда", 1956, стр. 438)
|
|
| Пошлость по Лотману |
[07 Aug 2012|01:36pm] |
«Правила делаются явлением не массового поведения, а присущи лишь исключительному герою в исключительной ситуации. Таким образом, если в романтическом сознании правила – удел пошлости и легко выполнимы, то в средневековом они – недосягаемая цель исключительной личности. Соответственно меняется и создатель правил. Для романтика – это толпа. Характерна трансформация слова «пошлый с его исконным значением «обыкновенный»*.
( сноска и выходные данные )
|
|
| Ю. Лотман "Культура и взрыв" |
[04 Aug 2012|12:04am] |
«Реальные эксцессы истории безграничны в своём многообразии, алфавит любой семиотической системы ограничен (или нами воспринимается как несколько ограниченный). Это приводит к тому, что описания исторических событий резко увеличивают их повторяемость. Различное на уровне описания делается однотипным. Изоморфизм часто порождается механизмом описания…»
Стр. 132.
Там же, из Монтескье:
«В Московском государстве царь волен избрать себе в преемники кого хочет или в своём семействе или вне его. Такое установеление о преемственности порождает тысячи смут и делает положение престола настолько шатким, насколько произвольна его преемственность…»
Стр. 138.
|
|
| Ю. Лотман "Культура и взрыв" |
[25 Jul 2012|03:27pm] |
«В этой связи строится критика, которой Белинский подвергает Марлинского. Взаимное обвинение, которое предъявляют друг другу люди взрыва и постепеновцы – оригинальничание и пошлость. Застой, установившийся в русском обществе после разгрома декабристов, в условиях цензурных репрессий, гибели Пушкина, добровольной самоизоляции Баратынского, породил волну мнимого новаторства. Именно те писатели, которые наиболее были связаны с пошлостью вкусов среднего читателя, имитировали бурное новаторство. Пошлость стилизовала себя под оригинальность. Печать такой автомаскировки лежит на поздних фильмах Эйзенштейна. Однако в сложных вторичных моделях обвинители обмениваются шпагами, как Гамлет и Лаэрт, и тогда возникает изощрённое:
Быть знаменитым некрасиво.
Пастернак, по сути, развивает пушкинское представление о поэтичности обыденного и в высоком смысле неизменного.
{…}
( гении и имитаторы )
|
|
| Розанов о посещении Виллы Боргезе |
[08 Jul 2012|08:28am] |
"...Осмотр всякой галереи есть вещь физически трудная. Боль в спине, отекшие ноги, чрезвычайная пестрота впечатлений и их невольная краткость — все это делает вас через 3 – 4 часа ходьбы и стояния почти больным.
Посредственные произведения (среди которых, однако, могут попасться исключительно вам интересные) отнимают время и притупляют вкус раньше, чем вы доберетесь до сокровищ. Поэтому настоящую цену приобретают только последующие посещения одной и той же галереи, когда вы подходите прямо к выбранным вами сокровищам и осматриваете в день картин 15 – 20. Но и этого мало. Нужно свыкнуться с картиной, нужно собственно жить среди картин, чтобы впитать в себя весь их аромат. Но какой богач теперь может сделать это?
Старые мастера все раскуплены, новые посредственны, остатки еще не попавших в галереи сокровищ ценятся на огромные деньги, и сочетание галереи и туриста представляет в высшей степени неблагоприятный, но почти единственный способ сочетания человека и картины, зрителя и искусства, ученика и учителя. Это нечто вроде «странствующих учителей» Норвегии.
В самом деле, мы учимся из картин, и наше туристическое странствование около них совершенно тождественно с тем, как если бы мы сидели дома, а картины странствовали по свету и заходили, то одна, то другая, к нам на минуту. Присела и ушла. Или, только приотворив дверь, сказала скороговоркой: «Вот это я, Amour sacrè, Amour profane , Тициана — запомните» — и скрылась. Ни впечатления, ни поучения. Одно раздражение. «Да, есть много картин, разные там итальянские, голландские; тоже есть русские; много картин и хороших», такое «приготовительное училище» остается в голове после странствования, и едва ли не лучше совсем не входить в это училище.
( дети и монахи в садах Боргезе )
|
|