Церковь Сан-Рокко. Выдох и выход
Скуола и Церковь действую как вдох и выдох: влияние триумфа Тинторетто похоже на задержку дыхания – когда ты всё набираешь и набираешь воздух в лёгкие, пока голова не начинает идти кругом, а звёздочки брызжут из глаз фотоуменьшением.

Медленное всплытие на поверхности: глаза вновь должны привыкнуть к естественному (прозрачному) свету.

Потерявшись в этом умозрительном омуте, перепутал туалеты, зашёл в женский, лишь потом правильно интерпретировав недоумённый взгляд девушки в розовых лосинах.
Парень её, бородатый в красной дутой куртке пытался уже через пару минут исподтишка фотографировать в церкви преувеличенно мощным объективом.

Но не вышло: в Церкви Сан-Рокко оказался самый бдительный служитель в мире. Он, ни на секунду не останавливаясь, кружил по прямоугольному залу, зорким соколом кидаясь к каждому нарушителю фотографической границы.




«Скуола сан-Рокко и Церковь Сан-Рокко» на Яндекс.Фотках

Тинторетто расписывал Церковь Сан-Рокко без учеников, один создавая длинные, протяжные композиции по краям единственного нефа (есть на них, впрочем, картины и других, менее мастеровитых художников, из которых особенным маньеризмом выделяется одно полотно Порденоне с конём, засунутое под самый потолок).

Четыре картины у входа (под хорами) не сохранились (музеев в мире много!) и заменены незаметными гризалями.
На потолке – прямоугольный плафон Джан Фумиани с очередным барочным триумфом, уходящим в обманчиво глубокие небеса.

Между прочим, это тот самый Фумиани, что почти четверть века расписывал плафон церкви Сан-Пантолон, и почти закончил этот грандиозный живописный балдахин, когда сорвался со строительных лесов, разбился и умер.

Очень, между прочим, Фумиани жаль – вместе с Тьеполо он красиво выезжал из маньеризма в барокко, да так и остался, по сути, автором одного, но совершенно неземного проекта (я ж сейчас как раз в Сан-Пантолон и направляюсь – Глеб посоветовал).

Церковь Сан-Рокко неоднократно перестраивали, вычищая из неё всё, что только можно.
Своей праведной монотонностью она больше напоминает капеллу или музей – блуждая сегодня по церквям, переходя от картины к картине, выставленных как бы вне особой оформительской надобы, как-то понял (точнее, почувствовал) откуда взялись музеи и как шла мысль людей, которые их придумывали и придумали.

Здесь теперь как бы нет ничего, кроме духа Тинторетто; так, вероятно, и должно быть по контрасту со Скуолой, визуальный экстаз которой уже даже не про художника и его творения, но пределы человеческих возможностей.

Впрочем, как там, так и здесь, с зеркалом или охранником, все они «в руки не даются», продолжая существовать в параллельном каком-то коридоре, в который хода нет и уже не будет, ни тебе, ни другим.

Но это совсем не обидно, это данность, позволяющая каждому унести столько впечатления, сколько получится.
Сколько позволят навыки и объём памяти (опыта, умения раскладывать визуалку по полочкам).

В какие-то моменты наша ограниченность срабатывает предохранителем: ещё неизвестно, что бы с тобой случилось, если бы экспонирование Тинторетто позволяло с ним слиться.

(Интересная, кстати, мысль: прийти сюда в накуренном состоянии, без защитных покровов; взять и, что ли, раствориться…)