| [ |
mood |
| |
Шуман "Карнавал", Ашкенази |
] |
Снег вчера и сегодня идёт такой медленный, такой редкий, будто бы запасы его истощились за зиму, а сейчас, по сусекам, вытряхивается самое последнее, завалившееся за подкладку или сваляавшееся в кармане.
Сугробы внизу, окончательно очерствели, оголили дёсны. Небо, против себя обычного, нагловато-равнодушное, то ли выцвело, то ли опустилось за границы восприятия - или нет его (обычная для Москвы ситуация), или же просто ещё не проснулось, залезло под одеяло, накрылось с головой, носу не кажет.
Возможно, по ночам, вместо чифира, небо пьют гастарбайтеры, засевшие в подвале нашего дома, где и живут, а нам остаются опивки.
Возможно, этого неба просто мало для всех жителей земли Москвы, слишком много нас; больше, чем может переварить даже метро, где проблемы неба никогда не существует: в метро, как на кладбище, всегда хорошая погода.
Медленные хлопья прореживают вечереющее пространство за окном, изображая души испустивших дух сугробов.
Между снегом, который сыплется сверху и тем, что застыл в скорбном безумии внизу, есть чётко прослеживаемая завязь-связь.
И пока идёшь от метро до дому ты внутри неё, этой связи, и пребываешь.Под одним большим одеялом, то ли задохнувшийся, то ли угоревший. И полнолуния хроническая хрень.
( правь, Япония )
|