| Слово дня |
[18 Jul 2011|01:18pm] |
Виллисы
(духи умерших невест или незамужних женщин)
|
|
| Прекрасны лица спящих |
[18 Jul 2011|04:11pm] |
Шли с мамой на рынок, среза угол посёлка и попали на улицу Толбухина, где в окончательно одичавшей зелени, заросшие по гланды кустами и травой, крапивой, репеем, лебедой и коноплей, стоят двухэтажные порыжелые дома с обрубленными тополями в просветах между.
Из-за густой растительности не сразу заметишь, что дома эти, в основном, нежелые - окна заколочены деревяшками, оконные стекла кое-где разбиты, подъезды ощерились беззубостью.
Из-за чего каждый дом оказывается неповторимым, со своим лицом; ну, да, похожими на старческие лица фасадами - каждому своё.
Мама говорит, кивая на эти убогие строения, мол, элитное жилье. Я сначала не понял её иронии, но оказалсь, что это не ирония, но правда жизни.
Первыми в эти широкоформатные дома переехало всё заводское начальство (посёлок же при заводе АМЗ), поскольку раньше никакого иного жилья, кроме бараков не было.
Это уже потом начальство переселилось в более комфортабельные дома в районе хзяйственного магазина, а первоначально они жили здесь, в коммуналках с высокими потолками.
Канализации, кстати, не было, были выгребные ямы, которые опустошали государственные говновозки, в туалетах (это там, где узкие окна) были очки - и никаких удобств.
То есть, средневековые замки оказываются комфортабельнее.
( Истории посёлка АМЗ: улица Толбухина )
|
|
| Апология выпадания. Музеи |
[18 Jul 2011|08:35pm] |
Артефакты любят нас беленькими: я себя под Гогеном чищу, дабы плыть в революцию своей жизни дальше.
Мы перед ними стоим, как правило, очищенными и временно благородными; наши души - на цыпочках; повёрнутые к ним своими лучшими гранями (то есть, воспитательной работы тут больше, чем в тексте, который можно написать и сгоряча, и грязно выражаясь).
"Становишься чище и как бы духовно растёшь", гарантировано встречаясь с предшественниками - картина или любой музейный артефакт это точка соединения с теми, кто рассматривал объект, может быть, за столетия до тебя.
Уподобляясь, таким образом, разлучённым любовникам, которые договариваются в одно и то же время посмотреть на Луну или же на Полярную звезду (никогда не практиковали такого? Значит, не теряли головы от разлуки. Я практиковал...)...
И можно лишь предполагать в клуб какой степени элитарности попадаешь, стоя перед очередным Рафаэлем или Леонардо, происходящим из королевских коллекций (можно было бы написать книгу о том, как воспринимается восприятие с того конца, отгороженного стеклом, как картина фиксирует изменение количества и качества посетителей, их поведения) и объединяющим всех, ну, да, в клуб.
В умозрительное родство, не без выблядков и кровных браков.
Твоя собственная вненаходимость обеспечивается ещё и тем, что, если задуматься, картина, являющаяся неотъемлемой частью выставляющей её стены, на самом деле, имеет к этой стене (к конкретике контекста) минимальное отношение.
Окна в иное - вот что такое объекты, создающие вокруг себя волнение и колебание воздуха.
Беньямин писал, что "созерцая картину вовсе не погружаешься в её пространство, скорее напротив, это пространство атакует тебя в определённых, различных местах", и был прав.
Правда не для всех 100% экспонатов.
( пространства вненаходимости )
|
|
