| Осень хлебобулочная |
[11 Oct 2011|05:49pm] |
Сегодня хочется со штампами, которые обычно избегаешь; с резным золотым палисадом, с осенней готикой и витражами, льющими жидкое масло (мёд, свет, солнце), хотя, конечно, сегодня никакого солнца нет, погода переползла из-под подушки под одеяло.
Траченное на медяки золото волнами волнуется на другом берегу, седеет на глазах и рвёт последние волосы, прореживая чёлку, ниспадающую на глаза; я так и не решил, где всё таки бассейн - в моей комнате или, всё-таки, за окном; там, где косяками мечутся рыбки, жёлтые, зелёные и даже багряные, сливающиеся затем с закатом.
В открытую фортку дышит могильная свежесть - земля в октябре как раз такая, какой ей быть на погосте: холодной, мокрой, комковатой (чёрный творог), суглинистой.
Город, кажется, сжался перед завоевательным опустошением; если летом кусты и кроны образовывали объём тайны, то зимой, в пустоте, останутся лишь грязь голых стволов и тени на сугробах (а так же слякотный конфитюр возле метро); но осенью резное разнообразие будто бы раздвигает кулисы; точнее, намекает на то, что они, вот они, есть.
А раз уж есть кулисы, то, разумеется, есть и расширение.
Из-за этого городской мир растягивается, точно старый свитер, пузырясь на локтевых сгибах и дышит теплом из любого тоннеля, любой подворотни.
Из любого обувного магазина и, тем более, булочной, производящей помимо хлеба запах пышного бабьего лета и трудовой пот, проступающий на витринах раньше Рождества.
И пока ещё можно, хотя бы, теоретически, правую отворить створку оконной рамы, чтобы
|
|
