Я жив и свеж
Иногда вдруг думаешь: писать так странно... Иногда странным становятся самые привычные действия, не говоря уже о результатах этих действий. Со мною вот что происходит: я сплю и смотрю в окно, за окном капает, бьёт по подоконику вода, совершается кругообмен жизни и сна.

Так странно: почему-то всё чаще ловлю себя на том, что моя нынешняя жизнь - какая-то ненастоящая; то есть, ещё более ненастоящая, чем в Челябе. Это как в театре, за сценой - ряды кулис, одни, вторые, третьи, но между ними нет никакой особой разницы, какая разница, ты за вторым рядом стоишь или за третьим, всё равно оба они одинаково далеко от жизни: если ты расположился ближе к сцене - тебя отделяет от зала свет софитов; если же ближе к закулисью - так оно переполнено сваленными без разбора старыми декорациями.

Может быть, поэтому и странно писать: если ты спишь, то как тогда зафиксировать природу сна? Как передать атмосферу? разве что какие-то случайные чёрточки, знаки... Но знаки надоели: теперь пришло время простых историй, без каких бы то ни было извивов. Символы всё равно приходят сами, слетаются как вороньё, ради них можно теперь и не стараться.

Замечено: бомжи особенно любят кольцевую - можно кружить не переставая, и не тратить силы на пересадку. Вчера ездил в издательство, отбирали фотографии для книги про Кулика, ох, и трудная это работа, между прочим, кто бы мог подумать. С каждой книги буду получать пять рублей. Поднимусь на Кулике так, что мало не покажется. Возвращаясь по кольцу до Октябрской, ехал в одном поезде с чкмазым мальчиком, у которого в руках был целофановый пакет с клеем. Малчик нюхал его и отваливался. Тоже спал - как я сплю, но я сплю без клея и без снов. Почти без снов, кстати, что-то такое остаётся на дне чашки с утренним чаем. Вагон был почти пуст, все смотрели на нарка почти с осуждением.