|
|
Пишет Paslen/Proust (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} paslen)@ 2006-04-04 18:03:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Григорий Ревзин "На пути в Боливию" ("ОГИ", 2006)
(Продолжением этого:http://paslen.livejournal.com/410
Прежний уровень, заданный в 90-е, продолжают держать редкие обозреватели, типа Аркадия Ипполитова или Григория Ревзина.
Последний недавно выпустил второй сборник своих газетных статей («На пути в Боливию», «ОГИ»). Пару лет назад в статье «Открытый урок» я писал о его первой книге «Очерки по истории архитектурной формы»(ОГИ», 2002): «Здесь более всего важны эрудиция и широта взгляда. У нас так мало кто пишет. Почти никто. Чтобы о кино - с точки зрения литературы и с привлечением искусствоведческих впечатлений, например. Или о театре, но с колокольни музыканта или художника. Размышляя о мотиве арки, Ревзин привлекает сценографическое искусство барочного театра. Ложные посылки реалистического искусства, вслед за Набоковым, Ревзин раскрывает через анализ построений Чернышевского. Специфика модерна рассматривается с точки зрения психоаналитической теории. Такой подход и делает узкоспециальный текст интересным практически для любого читателя, не особенно даже и заинтересованного в балете или в кукольном театре».
Пафос просветителя для Ревзина – самый главный. Даже не знаю, что в текстах этого обозревателя важнее – широта и глубина подхода или остроумие и субъективная объективность его концепций. Ведь для каждой своей статьи Григорий всегда придумывает остроумный ход, позволяющий раскрыть информационный повод на каком-то новом уровне.
У Батая есть такой термин «потлач». Потлач - это когда размеры дара во много раз превышают причины его побудившие. Творчество Ревзина в «Коммерсанте» - пример такого героического потлача, когда человек просто так (вряд ли от него это требуется) делает свою работу намного лучше, чем оно от него требуется. Самозабвенно сгорать в ежедневном издании, отапливая улицу. А все потому, что «я не могу иначе…»
Любое даже самое короткое эссе, о чем бы Ревзин не рассуждал, является концентратом специальных, но доступно изложенных знаний, умноженных на четкость подходов и однозначность оценок. Тот редкий случай, когда описание, порой, оказывается интереснее самого события.
Разумеется, Ревзин – весь из 90-х, из той самой когорты культурных журналистов, чья деятельность способствовала особому концентрированному интеллектуальному бульону, ныне неизвестно куда ушедшему. В песок или в воздух…
Именно тогда, в 90-х, сначала в отделе культуры «Независимой газеты», а затем в отделе «Искусство» газеты «Сегодня» создавались до сих пор непревзойденные образцы российской культурной журналистики. Григорий Ревзин как раз из тех богатырей, которым на свой страх и риск не свойственно меняться.
Единственная проблема «На пути в Боливию» - для нее сложно придумать режим чтения. Одно дело – в газете, среди других материалов, озадаченных инфоповодами, другое – сплошняком, без передышки. Тем более, что разнобой этих самых инфоповодов, навсегда потерявших актуальность, швыряет читателя из одного вида искусства в другой. От выставки «Игра и страсть в русской живописи» к юбилейному тексту про Николая Ге, от ретроспективы карикатуриста к осмыслению 350-летия интронизации патриарха Никона. Плюс архитектурные (скульптурные, реконструкторские) новинки последних лет.
Аннотация на обложке предлагает считать «На пути в Боливию» записными книжками или дневником, предисловие Анатолия Наймана назначает интеллектуальным романом. Однако, как музыкантов не пересаживай, как не крути, сборник статей остается сборником статей. В отличие, скажем, от «Очерков по истории архитектурной формы», сформированной из нескольких объемных текстов, написанных на схожие темы. Из чего, собственно говоря, и возникало ощущение некоей цельности, единства.
Скажем, литературный обозреватель «Афиши» Лев Данилкин в сборнике «Парфянская стрела» («Амфора») тоже собрал статьи за отчетный период. Но он существенно переработал концы и начала журнальных текстов, которые отныне цепляются друг за друга в этакий интеллектуальный паровозик. Концепция у Данилкина завиральная, однако, есть в «Парфянской стреле» при всех ее недостатках, четкая адресация – она для тех, кому, к примеру, надоела современная литература «по Немзеру».
Утром в газете, вечером в куплете, ночью отдельной книгой. Нынешняя литература имеет отчетливо стайерский характер. «Долгое дыхание» – прерогатива иных, каких-то более спокойных времен. В межсезонье важнее всего адекватность окружающему миру. Именно поэтому с некоторого времени я предпочитаю искать литературу там, где она еще водится.
Не в книгах.
(Продолжением этого:http://paslen.livejournal.com/410
Прежний уровень, заданный в 90-е, продолжают держать редкие обозреватели, типа Аркадия Ипполитова или Григория Ревзина.
Последний недавно выпустил второй сборник своих газетных статей («На пути в Боливию», «ОГИ»). Пару лет назад в статье «Открытый урок» я писал о его первой книге «Очерки по истории архитектурной формы»(ОГИ», 2002): «Здесь более всего важны эрудиция и широта взгляда. У нас так мало кто пишет. Почти никто. Чтобы о кино - с точки зрения литературы и с привлечением искусствоведческих впечатлений, например. Или о театре, но с колокольни музыканта или художника. Размышляя о мотиве арки, Ревзин привлекает сценографическое искусство барочного театра. Ложные посылки реалистического искусства, вслед за Набоковым, Ревзин раскрывает через анализ построений Чернышевского. Специфика модерна рассматривается с точки зрения психоаналитической теории. Такой подход и делает узкоспециальный текст интересным практически для любого читателя, не особенно даже и заинтересованного в балете или в кукольном театре».
Пафос просветителя для Ревзина – самый главный. Даже не знаю, что в текстах этого обозревателя важнее – широта и глубина подхода или остроумие и субъективная объективность его концепций. Ведь для каждой своей статьи Григорий всегда придумывает остроумный ход, позволяющий раскрыть информационный повод на каком-то новом уровне.
У Батая есть такой термин «потлач». Потлач - это когда размеры дара во много раз превышают причины его побудившие. Творчество Ревзина в «Коммерсанте» - пример такого героического потлача, когда человек просто так (вряд ли от него это требуется) делает свою работу намного лучше, чем оно от него требуется. Самозабвенно сгорать в ежедневном издании, отапливая улицу. А все потому, что «я не могу иначе…»
Любое даже самое короткое эссе, о чем бы Ревзин не рассуждал, является концентратом специальных, но доступно изложенных знаний, умноженных на четкость подходов и однозначность оценок. Тот редкий случай, когда описание, порой, оказывается интереснее самого события.
Разумеется, Ревзин – весь из 90-х, из той самой когорты культурных журналистов, чья деятельность способствовала особому концентрированному интеллектуальному бульону, ныне неизвестно куда ушедшему. В песок или в воздух…
Именно тогда, в 90-х, сначала в отделе культуры «Независимой газеты», а затем в отделе «Искусство» газеты «Сегодня» создавались до сих пор непревзойденные образцы российской культурной журналистики. Григорий Ревзин как раз из тех богатырей, которым на свой страх и риск не свойственно меняться.
Единственная проблема «На пути в Боливию» - для нее сложно придумать режим чтения. Одно дело – в газете, среди других материалов, озадаченных инфоповодами, другое – сплошняком, без передышки. Тем более, что разнобой этих самых инфоповодов, навсегда потерявших актуальность, швыряет читателя из одного вида искусства в другой. От выставки «Игра и страсть в русской живописи» к юбилейному тексту про Николая Ге, от ретроспективы карикатуриста к осмыслению 350-летия интронизации патриарха Никона. Плюс архитектурные (скульптурные, реконструкторские) новинки последних лет.
Аннотация на обложке предлагает считать «На пути в Боливию» записными книжками или дневником, предисловие Анатолия Наймана назначает интеллектуальным романом. Однако, как музыкантов не пересаживай, как не крути, сборник статей остается сборником статей. В отличие, скажем, от «Очерков по истории архитектурной формы», сформированной из нескольких объемных текстов, написанных на схожие темы. Из чего, собственно говоря, и возникало ощущение некоей цельности, единства.
Скажем, литературный обозреватель «Афиши» Лев Данилкин в сборнике «Парфянская стрела» («Амфора») тоже собрал статьи за отчетный период. Но он существенно переработал концы и начала журнальных текстов, которые отныне цепляются друг за друга в этакий интеллектуальный паровозик. Концепция у Данилкина завиральная, однако, есть в «Парфянской стреле» при всех ее недостатках, четкая адресация – она для тех, кому, к примеру, надоела современная литература «по Немзеру».
Утром в газете, вечером в куплете, ночью отдельной книгой. Нынешняя литература имеет отчетливо стайерский характер. «Долгое дыхание» – прерогатива иных, каких-то более спокойных времен. В межсезонье важнее всего адекватность окружающему миру. Именно поэтому с некоторого времени я предпочитаю искать литературу там, где она еще водится.
Не в книгах.
