Мученик светотени
Отец тогда привёз меня показать музеи и музейные пригороды ровно 30 лет назад. Завтра, волей случая, он приезжает на Ладожский вокзал и ему нужно помочь разгрузить экземпляры докторской. А сегодня у моего однополчанина Гурова свадьба. Собственно, поэтому я тут. Когда-то вместе с Гуровым, студентом философского факультета из Киева, мы служили вместе в войсках «Гражданской обороны», потом он перебрался в Лондон. Пару лет назад, когда я только-только начал жить в Москве, он нашел меня через Интернет, встретились и снова задружили. Гуров из Лондона, а из Питера его невеста, Наташа, которую он зовет Боярыня.

Иногда события закольцовываются. Отец очень хотел, чтобы я полюбил искусство, возился со мной, показывал репродукции, специально потратил отпуск на преобщение к первоисточникам. Понятно, почему он повёз меня именно в Ленинград, а не в Москву: в столице аутентичного искусства много меньше. Хотя тогда отец любил передвижников и мог бы показать мне сокровища Третьяковской галереи. Но он повез в Питер, так как здесь Эрмитаж и в Эрмитаже много Рембрандта. Он очень хотел показать мне «Данаю» и «Возвращение блудного сына». Незадолго до отъезда, мы всей семьей пошли в кинотеатр им. Пушкина и смотрели в нём фильм «Калина красная». Перед фильмом показывали документальный киножурнал (так раньше часто делали), посвящённый Рембрандту. В память врезалась пятка блудного сына, крупно показанная во весь экран. Я уже не смеялся несообразностям, потому что знал – это искусство.

Нужно ли говорить, что в этом году всё просвящённое человечество празднует 400-летие Рембрандта? Нужно. Потому что великий мученик светотени, мастер передачи полутонов и странных источников света, темнеет с каждым годом. Точнее, картины его темнеют, становятся всё глуше и глуше. Что-то, видимо, с ними происходит, но источники света пересыхают как родники в горячей пустыне.

Который раз бываю в Питере (теперь, когда переехал в Москву, возможность бывать здесь возникает часто), но каждый раз обстоятельства складываются так, что ты проходишь мимо Эрмитажа. Дела, знакомые, обстоятельства какие-то, вот ты и проходишь мимо и мимо. Некогда ты специально ехал за тридевять земель посмотреть на чумазую пятку блудного отрока, одетого в рубища, а теперь и зайти недосуг. Вот Венечка Ерофеев, видимо, по той же самой причине никак не смог дойти до Кремля, а коренные москвичи до савратовских «Грачи прилетели».