Дело о Хамдамове. "Вокальные параллели"
Дело в том, что проблемы начинаются с определения жанра, что это, фильм-опера, оголтелый арт-хаус, подвижные картины, растянутый видеоклип? Какую роль исполняет Рената? Зачем нужны постоянные обнажения приёма - чтобы воспринимать этот инсцинированный концерт-нарезку, помимо прочего, как фильм о фильме? Скорее, всего именно так и нужно воспринимать этот опус человека, которому много лет судьба не давала снимат кино, который уже давно превратился в легенду, заменив полноценные артефакты на блёстки-заменители. Разумеется, все эти слои (их тут много) переливаются лейтмотивами, взаимодествуют и дополняют, исполненные изящества и иронии. Сама тема - оперное искусство, вычурное и искусственное, предельно отдалённое от реального мира, сама по себе, весьма говорящая тема для второго третьего хамдамовского дебюта. Тем более, опера на казахском языке с казахским языком в качестве конферанса и приглашённой звездой - контр-тенором Эриком Курмангалиевым. Это уже даже не масло масленное, это какое-то бесконечное бламанже, бизе и тирамису, облитые смородинновым, малиновым и вишнёвым сиропом-джемом и варьньем одновременно. Как и знаковое приглашение Литвиновой в качестве протагониста-скрепы. Полая внутри, знак знака, она ещё далее от оперы, хоть как-то связанной с первоосновами, Симулякра Симулякровна. Короче, чуваку слишком долго не везло, не давали снимать кино, а жизнь, между тем, шла, образы и придумки копились на подкорке и в блокнотиках, вот и вывалилось всё, как из короба, всё своё приданное.

Мне это напоминает случай Норберта Шрама, если кто-то ещё помнит такого немецкого фигуриста, который отличался особой артистичностью, в частности, придумал вращение с прямыми и угловатыми руками, складывающимися, в конечном счёте, в свастику. Дорожки шагов (всё это случилось задолго до Ягудина) и вращения удавались ему лучше прыжков, как и странные, нордические образы, исполненные низких частот, психоделики и намёков на готику и барокко одновременно. Одно время он являлся одним из претендентов на медали в чемпионате европы, но на чемпионате мира выступил неудачно. По старой памяти его взяли на случившуюся олимпиаду, где он с треском провалился, не войдя даже в десятку. У него была программа, напомнившая мне случай Вендерса - углубление художником каких-то странных и маргинальныхдля искусства мотивов и элементов, которые вдруг начинают выпирать и дисгармонировать со всем остальным. Но художник, увлечённый энергией заблуждения и отрабатыванием приёма не замечает перекоса. Как Вендерс. Как Херцог. Как Бертолуччи. Как Норберт Шрам - в его провальной олимпийской программе промелькнуло несколько феноменальных поз и вращений, которые были изысканными и невероятно выразительными, но общей погоды не сделали. Программа рассыпалась, прыжки не получались. Шрамм оказался плохим спортсменом, плохим аристом, он был неутомимым искателем и, видимо, подпольным человеком, идеологом, который разрабатывал только ему самому понятный визуальный язык.

...когда задачи и результат не совпадают, не могут сопасть ...

Конечно, интересен не фильм, а сам Хамдамов. То есть, легенда. Потому что "труднее всего прожить ближайшие пять минут", так вот как, чем и кем, он занимал всё свое время, долгие-долгие годы. Как тот же контр-тенор, задействованный в фильме, пропавший после шумного дебюта в "Мадам Баттерфляй" у Виктюка. Столько лет под спудом, под тёмной водой. Невозможно не захлебнуться.

- ... или вот сейчас стали показывать фильм про проезд Джармуша, а до этого "Мертвеца" с излишне выбеленными лицом Деппа (случай, когда грим разрушает фильм с первого появления актёра в кадре): та же вымороченная и искусственная (хотч и искусная) хрень: узоры поверх малинового варенья: загустевающий сахар, хрустящий под зубами как перекушенная вошь...