Дело о центре "Золотого Храма"

Дело в том, что центр тяжести романа Юкио Мисима "Золотой храм" приходится на соотношение воображение и реальности. Храм Кинкакудзи превращается в фетиш для заикающегося подростка после того как отец говорит ему о красоте Золотого храма:

"Мой отец был простым деревенским священником, не умевшим красиво говорить, и я усвоил от него только одно: "На всем белом свете нет ничего прекраснее Золотого Храма". Так я узнал, что где-то, в неведомом пока мне мире Прекрасное уже существует, - и эта мысль отдавалась в моей душе обидой и беспокойством. Если Прекрасное есть и есть где-то там, далеко отсюда, значит, я от него отдалён, значит, меня туда не пускают?" (стр 60)

Двойное фамильное косноязычие запускает механизм фантазирования. Чем меньше вводных данных тем больше простор для представления. Если бы отец у отрока был красноречивым, то, вполне возможно, что его рассказ самодостаточной красотой взял бы внимание на себя. Фантазийность связана с оторванностью и отчуждённостью. Механизм запускается из-за бедности ни чем не сдерживаемых ограничений. Познание это приближение. Приближение связано с разочарованием. Разумеется, попадая к Храму, отрок разочаровывается в Храме, не находит в нём ничего хорошего. Храм Кинкакудзи начинает его волновать только когда, когда он возвращается домой, Храм возникает в его фантазиях и начинает тревожить его снова.

"Я смотрел на Храм и так и сяк, менял угол зрения, вытягивал шею, но ровным счётом ничего не чувствовал. Обычный трехэтажный домик, почерневший от старости. И феникс напоминал мне обыкновенную ворону, присевшую на крышу передохнуть. Храм вовсе не показался мне прекрасным, скорее он вызвал ощущение дисгармонии. Неужели, подумал я, прекрасным может быть нечто, настолько лишённое красоты?" (стр 64)

После каждого впрыскивания впечатлений, Мисима вводит конструкцию "я подумал" или же "я усвоил"... Сюжет разыгрывается в голове юноши, интеллектуальная драма, недоступная другим Игры разума. Фантазия заключена в черепную коробку, то есть, она меньше субъекта, оттого и доступна. Возбуждает не оригинал, но копия, подобие подобия. Собственно, здесь и сейчас и проговаривается формула романа:

"Первое, что мне бросилось в глаза, - макет Золотого Храма под стеклянным колпаком. Вот макет мне понравился. Он гораздо более походил на Золотой Храм моих фантазий. Да само то, что внутри большого Кинкакудзи находится ещё один - точно такой же, но миниатюрный, - навело меня на мысль о бесконечности, о малых мирах, заключённых внутри миров огромных. Я как бы увидел воплощение своей мечты: микроскопический - гораздо меньше этого макета, - но абсолютно прекрасный Золотой Храм; и ещё один - бесконечно громадный, охватывающий всю Вселенную..." (стр 65)

Миф и желание возникают из внутренних складок, самовозгорающая похоть как следствие интеллектуальных усилий, помноженных на физиологию восприятия. Аберрация памяти делает Храм самым прекрасным и самым сокровенным: "Я вернулся в Ясуока, и вдруг Золотой Храм, так меня разочаровавший при встрече, стал вновь овладевать моей душой, принимая облик всё более прекрасный. Взращённый моей фантазией. Храм преодолел испытание реальностью, чтобы сделать мечту ещё пленительнее...." (стр 69)