Дело о дороге на Веретьево
Дело в том, что самолёт, на котором прилетало братское сердце, Бергер, задерживался, уже стемнело, над городом стояла снежная взвесь, машина ползла как божья коровка. С каждым разом, Шереметьево становится все более захолустным и провинциальным, растрачивая остатки былой многозначительности и многозначности, ничего, кроме жлобства. А на этом фоне неожиданно свежий Борька с сумками и ищущим взглядом и запахом дьюти-фри изо рта. Ага, Борис в норме, можно начинать.
Таможню Боря поразил своим грузом – двумя деревянными членами и двумя сотнями маленьких серебристых скульптур, космопиздеров, как он их называет – маленькие, размером с палец, серебряные пальцы с глазом вместо подушечек. Пришлось выдавать произведения искусства за новогодние игрушки.
А потом мы, под водительством Нади, поехали в Веретьево, где нас уже ждали. Веретьево – усадьба под Дубной, где Андрей Гнатюк построил целый деревянный городок, наподобие пионерского лагеря. Собственно, до покупки поместья тут и был пионерлагерь. Теперь это место в снегу, мы приехали туда, изрядно поплутав, ближе к полуночи, выпив и выговорив по дороге все новости, случившиеся за две недели после совместной нашей поездки с Бергером во Львов.



Ночь, только огни, много огней и гипсовые гипертрофированные белые скульптуры в два человеческих роста, оставшиеся от одной из прошлых вечеринок, посвященных «республикам-сёстрам»: стоящие по краям дороги, словно бы встречающие отдыхающих соц-артистские вратари и хлебосольницы, стоящие в снегу и накрытые снегом, из-за чего пропорции искажаются ещё сильнее.
мелочей.