Шум печальный
....кажется, я уже писал об этом, только не помню в связи с какой из смертей - Ростроповича или Абдулова, коих вытаскивали на кремлёвские игрища буквально за несколько дней до смерти. Ну а к Солженицыну Путин заезжал сам. Янковскому вручили орден. Всего-то сколько-то дней назад все газеты умилялись юбилейному девишнику в Кремле, образовавшемуся вокруг Зыкиной. Это уже даже не чёрная метка, а реальная программа "Серебро Мидаса или Власть, которая убивает..."

...суета хороша только при ловле блох; властный дискурс состоит уже не из суеты даже, но из одних только блох. Если учесть, что самыми действенными оказываются непрямые, но ассоциативные высказывания и явления, то трудно оценить какие связки, в конечном счёте, устанавливаются в коллективном бессознательном между вип-статусом всяких медийных фигур и между знаками внимания, которые власть торопится им оказать.

Между тем, много думал о Джексоне. Много чего придумал, ибо вот ведь судьба - быть законченной символической системой третьего-четвёртого уровня, когда всё, что не происходит оказывается исполненным глубинного смысла и замечательных совпадений - всё, вплоть от даты рождения и до белого мешка, в котором перевозитсялось тело. Зыкина, в этом смысле, на символ не тянет. Только на обобщение. Хотя, возможно, всё дело в особенностях рельефа конкретной местности.

Я это, кстати, понял в Париже, обвешенном мемориальными досками наших общих героев. То есть, видишь фамилию и она оказывается для тебя знакомой и даже, так или иначе, значимой. Пройдитесь по Москве (ну или для чистоты эксперимента по Киеву), почитайте надписи в камне. Ну и кто все эти люди?

Всю ночь читал книгу Соломона Волкова про диалог Сталина и Шостаковича. Выстроена как голливудский боевик - в том смысле, что драматургия причин и следствий затягивается у читателя на шее плотной петлёй. Очень жаль, что всё это неправда. веры, при этом, беллетристу, прикинувшемуся исследователем, нет никакой.

Волков похож здесь на шахматиста, одновременно играющего чёрными и белыми. Допустим, знание "ходов" Шостаковича ему пришло от композитора, которого он знал лично (хотя мне кажется, что ДД был совершенно герметичным человеком, кстати, не особенно нуждающимся в оправдании), но откуда Соломону внятна позиция Сталина? Как в таких случаях любит говаривать Шабуров: Шорлок Холмс невозможен, ибо разгадывание загадки возможно лишь постфактум и методом подгона (чего не было и нет в наших макйклоджексоновских штудиях).

Что, разумеется, не отменяет: описание сопутствующих опусов и симфоний, не в пример Майера, внятнее и понятнее, а это важное и большое дело: объяснить звучание, построить такую систему, внутри которой объяснение оказывается лёгким и работает. Ну и про личность интересно. Хотя и не прозрачно, не по-эккермановски.

ДДШ у Волкова - прежде всего, прагматик, подпольный человек, стоящий в своем сознании выше всех, игрун и игрец, что, как мне кажется, является сколом личности самого Соломона Волкова, который всё время оказывался рядом, но параллельно, а не в центре. Посредник, претендующий на звание эйдоса, рассуждающий со своих позиций. Со своей колокольни.

Возможно (в качестве гипотезы предположим), что он, хотя бы, отчасти прав. Но тогда позиция ДДШ оказывается тотально уязвимой - если верить автору книги "Шостакович и Сталин", то композитор только и делал, что думал как ответить царедворцу. И как ответить. Наблюдая несколько похожих диалогов - с Пастернаком, Булгаковым, Ахматовой...

Возможно, что так оно и было, но значит ли это, что Сталин думал о ДДШ с такой же стратегической напряжённостью? В том-то и дело, что у него таких гениев вагон и маленькая тележка. Не только же искусство, но и военные, например. Или, тяжмаш какой-нибудь, да? Балерины, там, или же педагоги, химики или врачи. Конечно, власть любить присоединиться, присоседиться, но когда она делит ложе с кем-то, то на выходе получается, что если нет этой власти то нет и этого конкретного делателя.

Поэтому [в том числе] в Париже мемориальные доски интернациональной значимости, а наш Дом на Набережной увешан узорами "надписи надгробной на непонятном языке"...