АББА
1. Не ностальгия
Цифры выхода альбомов выглядят как даты твоей собственной жизни. Легко навести параллели, выстроить рифмы. С твоим собственным детством, например (первые выступления - 1970, последний сингл - 1982).
Но, странным образом, слушанье АББЫ лишено ностальгии.

Во-первых, они же всегда были параллельны нашей действительности. Не приезжали, не участвовали. Выглядели и звучали как знаки другой, чужой жизни, просачивающейся сквозь цементные щели.
Я ещё помню, когда комментаторы телевизионных трансляций описывали цвета костюмов, в которых фигуристы выступали на чемпионатах европы и мира.

Не ностальгия, так как материал самодостаточный - моцартовская лёгкость, мелодичность; матиссовская точность линий, уверенность рисунка. И несмотря на преобладания минора, получавшегося убедительнее жизнерадостных посланий, обязательное условие счастья. Самый верный его знак - душевного комфорта, помноженного на экономическую незалежность.

Архетепичность - АББА закладывала многие музыкальные стандарты, подобно великим джазистам, задававшим джазовые стандарты. То есть, слушаешь (ранние, особенно, пластинки) и узнаёшь не только отдельные ходы, но и целые песенные жанры, де, вот откуда они у нас на слуху.

Вспоминаешь - как же это звучало на самом деле, в первоисточнике. Я не о перепевках, я о "грамоте", именно что - о стандартах. Когда видишь "страну происхождения", отгадываешь откуда "ноги растут", а всего-то старую пластинку поставил.

Другие группы (я имею ввиду те, что уже давно почили в бозе, а не продолжают выпускать диски) слушаешь, если слушаешь, из-за ностальгии, особенно "роковые", так они сильно с прошлым связаны. И тут практически нет исключений.

Значит, речь идёт о каком-то важном исключении, которое и позволяет думать на эту тему и эти мысли записывать. Ибо нет деления на "высокие" и "низкие" жанры, но только на "важные" и "неважные". Несущественные.



2. Цивилизация
Протестантские хоралы АББЫ – подобно подобной универсальности ИКЕИ, квинтэссенция целой цивилизации, высшая точка развития, причём не только эстетическая.

Суровая сдержанность, трудоспособность оборачивается барочной вакханалией, возможностью праздника – вот почему так особенно красиво выглядит скандинавское Рождество; вот почему АББА написала главную новогоднюю песню всех времён и народов.

Результативность протестантизма – вот что особенно важно. С одной стороны здесь – лёгкая порочность подпольного борделя, сквозящая в клёшах и баках, выцветший фотовираж северного порно.
Но, с другой, - рассудочная пропасть лютеранского ритуала, маркированная плоским звучанием синтезатора, поверх которого накладываются как бы молящиеся (воспаряющие ввысь) женские голоса.

Это именно что выпавший в осадок результат развития, подводящий черту и каменеющий символическим обобщением. Именно поэтому музыкальная резвость воспринимается не сама по себе, но как некий фасад, за которым творится нечто более важное и существенное.
Не просто песенки, но способ выражения всего, что за…

3. Конфикт
При всей радужности и светоносности, в песенках АББЫ, тем не менее, постоянно чувствуется напряжение и напряжённость, заставляющие думать, что в жизни не всё так просто, как поётся.

Оно лишь изредка имеет социальный характер (как в «Деньги, деньги…»), чаще всего настороженность и даже нервозность возникают при описании человеческих отношений.
Между прочим, наиболее важных источников музыкального вдохновения, что само по себе – новость: чувства как повод для самостоятельного высказывания.

Оказывается, можно петь не про «коммунизм – молодость мира» или "я, ты, он, она", но про то, что «а ты такой холодный как айсберг в океане». Про "ландыши", но без пошлости и придыхания, выдающего фальшь. Нордический темперамент поет говорит обо всём так, как есть. Без поправок и условностей.

При том, что фиксируется странный для поп-дискурса внутренний и нешуточный (неигровой) драматизм сообщения, косвенно подтверждающий первородство. Совы - то, чем они кажутся. Швеция - родина, смерть неизбежна.

Собственно, этот второй-третий план и создают дополнительный объём, отличающий от обычных поп-трафаретов, в которых важно называние, но не описание или, тем более, исследование.

4. Масскульт
Привязка ко времени – звуковая: то, как звучит; а звучит плоско – какое время на дворе, такие и синтезаторы. Ну, или синтезаторы + гитарные рифы + женские голоса на переднем плане, используемые как ещё один, как живой музыкальный инструмент.

Отсюда ограниченность и деконструкция, свойственная любому поп-высказыванию: многочисленные прослушивания работают на разложение этого самого высказывания; на расклад: отдельные [музыкальные или словесные] формулы, словно бы выживающие при окислении целого.

Травма жанра. Вероятно, это и есть один из фундаментальных признаков масс-культа, пожирающего плоды своего собственного труда, та самая родовая травма, что отпечатана даже не таких вершинных проявлениях, как «Битлз» или «АББА». Дискурсивная травма. Память жанра. Дискурсивная память.

5. Молчание
Лёгкость, действительно, кажется лёгкой. Должно быть, если судить по звучанию, от первой пластинки, «Ринг Ринг» (1974), звучащей по-роллинговски и вышедшей прямиком из шестидесятых, и до последней, «Визиторы» (1981) источник этот не пересыхает, будет изливаться вечно.

Ан нет, точно шампанское, разлитое по бутылкам, пенное, шипучее, полусладкое, тут же иссякло, в отмеренных сроках, как только перестало функционировать. Не всё так легко, если и легкомысленно. Не всё так просто.

Оказывается, что выложились. Да так, что добавить более нечего. Постмортальное существование «Битлов» омрачили записи, размывающие канон, делающие его невозможным. Группа, самая желанная для мюзиклов и реюнионов, молчит, святой воды в рот набрамши и даже не попискивает.
И это снова, феноменологически, выводит АББУ за рамки.

Молчание Сэлинджера, фигура умолчания при немолчном, физически активном теле, заряжает существование Бенни со товарищи (Агнета, Бьён, Анни-Фрид) таким драйвом и движухой, что окончательно переводит всех четверых нет, не в персонажи «Карлсона, который живёт на крыше», но чуть выше, напрямую в стан богов.
Почему бы и не олимпийских?! Я бы посмотрел бы на них, нынешних…