|
|
Пишет Paslen/Proust (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} paslen)@ 2009-10-08 05:28:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Вверх и вниз
Утром сразу пошёл к станции "Марина", чтобы поехать в Парк Гуэль. На станции душно, по контрасту, холодно в вагоне; весь поезд - сплошной вагон, видимый на прострел; люди много читают, книги все сплошь толстые. С газетами пока никого не видел. Контактный рельс у электричек находится вверху, перроны, как в Париже, чаще всего расположены посредине станции. Стены почти не украшены, наружка скромная, скупая, в основном, текстовая; стоят автоматы, продающие воду и шоколадки. Станции случаются часто, стоит только разогнаться, один раз недолго стояли в тоннеле.
Парк Гуэль находится в спальном районе красного кирпича, туристами здесь, за исключением слизистой Парка, уже не пахнет, здесь прохожие уже не прикидываются каталонцами, но являются ими, не смотрят на себя со стороны, но живут без налёта актёрства, свойственного туристическим ареалам.
Ближе к парку, начинается зона вилл и домов, стоящих по обе стороны от каскада эскалаторов и сокрытых садиками и заборами, хотя особого богатства не заметно. Конечно, в парке Гуэль масса гомонящих иностранцев (больше всего азиатов и немцев, хотя часто встречается английская речь, русская почти не звучит). Изредка встречаются совсем уже экзотические персонажи, типа двух лысых мусульман с огромными бородами, за которыми я исподволь партизанил, пока возвращался к метро.
Здесь, невдалеке от метростанции (никакого украшательства, выглядит обычным подземным переходом с красной, ромбиком, эмблемой на пике), строят новую метролинию, возле развязки играют дети.
Про стройку. На одной из аллей парка Гуэль, бригада рабочих, совершенно игнорируя туристов, прокладывает резиновые трубы - маленькие траншеи (тут же крутится и елозит микроэскаватор) подводятся под каждый куст. Система подземного дренажа и полива, оборачивающаяся роскошью тропического цветения.
Завтра прогноз погоды обещает дождь, хотя сегодня в это трудно поверить. Ну, теперь понятно, откуда это буйство и сочность - цветов, кустов, кактусов и деревьев, гомонящих попугаев, которых в Барселоне больше, чем ворон. Кстати, ворон в БСН не видел, как и крыс, зато много кошек и каких-то сморщенных и убогих голубей.
Дополнительная приманка Парка - роскошная панорама на город, из которого высовываются и выпирают главные его достопримечательности - море, Саградка, башни-близнецы Олимпийской деревни, башня Агбар (огурец) и который ты наблюдаешь словно бы из амфитеатра.
Так как здесь ветка, от Парка до Центра, прямая, пошёл-поехал в главный (точнее, самый известный) оперный театр Liceu, разжиться билетом на оперу. Прибрахлился и пошёл искать контемпорарий. Позавтракал плюшкой и ромашковым чаем (чёрного здесь днём с огнём не найдёшь), поэтому, выйдя на Рамбляс, где находится барселонский оперный, резко захотел есть. Однако, в сиесту никто еды не готовит, все рестораны работают кафетериями, максимум чем можно разжиться - большим багетом с начинкой.
Голод усилился, когда из этнографического интереса зашёл на рынок Бокерия, фасадом, как и театр, выходящий на главный бульвар БСН. Понятно, что великолепие и разнообразие, цены и запахи. Особое восхищение вызывает рыбный ряд с живописными гадами и связки хамона в мясном. Масса грибов и незнакомых овощей, а вот травки очень похожи на наши. Практически тот же ассортимент, что и на ленинградском рынке.
Это, конечно, театр, причём, скорее, анатомический, нежели драматический; никакой драмы в этом изобилии нет и быть не может, ну, разве что карманники, про которых рассказывают в телевизионных программах... Совсем как в контемпорарии или в метро - на Бокерии узкие проходы (в метро рельсы много шире московских, но на эскалаторе уже не побежишь, ибо двоим не разминуться, в переходах точно такая же теснота без давки, и спёртость) и вольготно раскинувшиеся лавки, каждая - произведение инсталляционного искусства. Самый дорогой хамон - под полторы сотни за кг.
На одной из улиц-кишок китайского квартала опять наткнулся на проституток, расставленных по периметру подобно гвардейцам на дежурстве: у каждой свой участок, все цокают и всячески привлекают внимание. Особенно красивых не наблюдается. Зато наблюдается покупательская активность. На этом снимке не видно как много девиц фланирует по Сан-Рамону, зато видно как к одной из них подкатываетяйца велосипед страждущий утешения и как оживлённо путана и потенциальный клиент начинают обсуждать условия сделки. Рядом, тенью, стоит низкорослый, щербатый, совсем как из фильмов про портовых шлюх, сутенёр.
Но наваждение и грязь заканчиваются так же быстро, как и начались - квартальное мышление и тут даёт о себе знать: по Баррио-Чино ты продвигаешься вверх, к университету и музеям, вся ненавязчивая этнография мгновенно отступает. Бедекер вякает что-то про Жана Жене, ну, вот, да, нечто из этой оперы - площадь Рамбла дел Раваль со скульптурой Ботеро, изображающей огромного кота, кишит индусами и мусульманами, но один из домов, фасадом выходящий на площадь, расписан лозунгами живущих в нём трансвеститов (фотка, к сожалению, не получилась: помешали указатели и деревья).
Про Музей современного искусства я уже написал достаточно подробно, добавить тут нечего; разве что сказать, что фотографировать экспозицию запрещают, дураки, зато на площади есть принадлежащий соседнему Музею городской культуры большой и стильный общественный туалет, едва ли не единственное заведение подобного рода, встреченное в БСН, где биостанции не приняты: туристы справляют нужду в кафе и ресторанах, которых тут больше, чем "салонов красоты" в Мск. А вот салонов красоты, кстати, я пока тоже не встречал. Парикмахерские есть, а вот спа салоны и прочая непопулярность мне не запомнилась. Молодёжная уличная тусовка - вот что делает посещение контемпорария единственно интересным.
Голод усилился, но кинулся я не в универсам, а в стильный книжный для интеллектуалов (интеллектуальнее не бывает), с целым этажом современной философии и подвалом, в котором шли литературные чтения. У подвала - стеклянный потолок и покупатели книг ходят над головами слушателей дядьки, похожего на Умберто Эко. Мне же было интересно русское присутствие, тем более, что последний "Тайм Аут-БСН" написал о только что изданных письмах Мандельштама.
Полистал я эти отлично изданные - с широкими полями и массой фотографий - письма; рядом стояли и стихи О.Э. А вот современных российских писателей не нашёл. Масса Шолохова и Достоевского, перемешанных с Иво Андричем, Гашеком и Бруно Шульцем. Славяне выживали скопом. Самыми актуальными оказались "Мастер и Маргарита", а так же "Доктор Живаго". Ну и Солженицын. Это пока всё, но я продолжаю вести наблюдения.
Пока ковырялся в книжках, резко стемнело. Обед, плавно переходящий в ужин я решил съесть на набережной, для чего дошёл до конца Рамбляс и, от памятника Колумбу, пошёл налево. Здесь и съел на свежем воздухе паэлью с мясом (встречались куски курицы и куриная требуха, бараньи кости) и "рыбой (три вида креветок, кольца кальмара, мидии и ракушки), запил каталонским пивом и заел "домашним салатом", потянувшим 25 евро с чаевыми.
Заведение "Bar RTE. La Fusta" (Pasec Colon, 8) показалось мне семейным заведением: официантом здесь - смышлённый худой парень, постоянно куривший между подачами блюд и вычисливший, что говорят по-русски; сковородку и салат вынесла "правильная" (то есть, именно такая какая и должна была быть - аккуратная, с хвостиком) девушка, поваром - зрелый, колоритный дядька, вышедший посмотреть на посетителей, ну, или, скорее всего, проветрится на приморском ветерке...
Последняя точка дня - площадь Испании, с которой нужно начинать осваивать район горы Манжуик. Первыми, кого я увидел, выйдя из метро, оказались два бородатых Хоттабыча из Парка Гуэль. Они сидели на бортике и отдыхали. Рифма упрочилась, когда появился каскад эскалаторов, которым удобно подниматься к Национальному музею Каталонии, покрытому защитной плёнкой (реставрация).
Весь этот долгий и эффектный проход к холму, на котором стоит дворец, с многочисленными ступенями парадных лестниц, фонтанами, образующими изысканный ансамбль и павильонами, построенными к Всемирной Выставке, что тянутся по обе стороны прохода и в которых всё ещё кипит жизнь (в одном из них закончился конгресс, посвящённый мультимедиа и народ с бейджиками начал расходиться после банкета).
Но главный фонтан с цветомузыкой не работает, подсветки, делающей площадь Испании и прилегающий к ней проход с короной дворца, не менее сказочным, чем благоглупости Гауди в Парке Гуэль, тоже нет: летний сезон закончился, сменившись суггестией тёмного пространства, растворяющего боковые аллеи в потенциальных приключениях, зато вид на БСН, самый, возможно, замечательный, никто отменить не в силах.
Жаль только всей красоты на снимке не видно; она расплывается как облако смога, накрывающего достопримечательности и районы, хотя если приглядеться, можно увидеть и Саграду и Агбар и всё, что душе, после сытной паэльи, угодно. Да, над городом пыль, поднятая утром в Парке Гуэль тысячами паломников, а здесь, на горе - ни горя, ни радости: звёзды и Луна, повернувшаяся к нам наперчённым боком.
И автопати какой-то туристической компании в главном художественном музее страны Каталунии, охраняемом, охраняемое полицейским. Дамы в вечерних платьях с узкими бокалами кавы на тонком стебле и их кавалеры в строгих костюмах, вышедшие покурить из музея, отгорожены от прочих гуляк лентой, которой обычно отделяют от всего прочего мира места с только что совершёнными преступлениями.
Утром сразу пошёл к станции "Марина", чтобы поехать в Парк Гуэль. На станции душно, по контрасту, холодно в вагоне; весь поезд - сплошной вагон, видимый на прострел; люди много читают, книги все сплошь толстые. С газетами пока никого не видел. Контактный рельс у электричек находится вверху, перроны, как в Париже, чаще всего расположены посредине станции. Стены почти не украшены, наружка скромная, скупая, в основном, текстовая; стоят автоматы, продающие воду и шоколадки. Станции случаются часто, стоит только разогнаться, один раз недолго стояли в тоннеле.
Парк Гуэль находится в спальном районе красного кирпича, туристами здесь, за исключением слизистой Парка, уже не пахнет, здесь прохожие уже не прикидываются каталонцами, но являются ими, не смотрят на себя со стороны, но живут без налёта актёрства, свойственного туристическим ареалам.
Ближе к парку, начинается зона вилл и домов, стоящих по обе стороны от каскада эскалаторов и сокрытых садиками и заборами, хотя особого богатства не заметно. Конечно, в парке Гуэль масса гомонящих иностранцев (больше всего азиатов и немцев, хотя часто встречается английская речь, русская почти не звучит). Изредка встречаются совсем уже экзотические персонажи, типа двух лысых мусульман с огромными бородами, за которыми я исподволь партизанил, пока возвращался к метро.
Здесь, невдалеке от метростанции (никакого украшательства, выглядит обычным подземным переходом с красной, ромбиком, эмблемой на пике), строят новую метролинию, возле развязки играют дети.
Про стройку. На одной из аллей парка Гуэль, бригада рабочих, совершенно игнорируя туристов, прокладывает резиновые трубы - маленькие траншеи (тут же крутится и елозит микроэскаватор) подводятся под каждый куст. Система подземного дренажа и полива, оборачивающаяся роскошью тропического цветения.
Завтра прогноз погоды обещает дождь, хотя сегодня в это трудно поверить. Ну, теперь понятно, откуда это буйство и сочность - цветов, кустов, кактусов и деревьев, гомонящих попугаев, которых в Барселоне больше, чем ворон. Кстати, ворон в БСН не видел, как и крыс, зато много кошек и каких-то сморщенных и убогих голубей.
Дополнительная приманка Парка - роскошная панорама на город, из которого высовываются и выпирают главные его достопримечательности - море, Саградка, башни-близнецы Олимпийской деревни, башня Агбар (огурец) и который ты наблюдаешь словно бы из амфитеатра.
Так как здесь ветка, от Парка до Центра, прямая, пошёл-поехал в главный (точнее, самый известный) оперный театр Liceu, разжиться билетом на оперу. Прибрахлился и пошёл искать контемпорарий. Позавтракал плюшкой и ромашковым чаем (чёрного здесь днём с огнём не найдёшь), поэтому, выйдя на Рамбляс, где находится барселонский оперный, резко захотел есть. Однако, в сиесту никто еды не готовит, все рестораны работают кафетериями, максимум чем можно разжиться - большим багетом с начинкой.
Голод усилился, когда из этнографического интереса зашёл на рынок Бокерия, фасадом, как и театр, выходящий на главный бульвар БСН. Понятно, что великолепие и разнообразие, цены и запахи. Особое восхищение вызывает рыбный ряд с живописными гадами и связки хамона в мясном. Масса грибов и незнакомых овощей, а вот травки очень похожи на наши. Практически тот же ассортимент, что и на ленинградском рынке.
Это, конечно, театр, причём, скорее, анатомический, нежели драматический; никакой драмы в этом изобилии нет и быть не может, ну, разве что карманники, про которых рассказывают в телевизионных программах... Совсем как в контемпорарии или в метро - на Бокерии узкие проходы (в метро рельсы много шире московских, но на эскалаторе уже не побежишь, ибо двоим не разминуться, в переходах точно такая же теснота без давки, и спёртость) и вольготно раскинувшиеся лавки, каждая - произведение инсталляционного искусства. Самый дорогой хамон - под полторы сотни за кг.
На одной из улиц-кишок китайского квартала опять наткнулся на проституток, расставленных по периметру подобно гвардейцам на дежурстве: у каждой свой участок, все цокают и всячески привлекают внимание. Особенно красивых не наблюдается. Зато наблюдается покупательская активность. На этом снимке не видно как много девиц фланирует по Сан-Рамону, зато видно как к одной из них подкатывает
Но наваждение и грязь заканчиваются так же быстро, как и начались - квартальное мышление и тут даёт о себе знать: по Баррио-Чино ты продвигаешься вверх, к университету и музеям, вся ненавязчивая этнография мгновенно отступает. Бедекер вякает что-то про Жана Жене, ну, вот, да, нечто из этой оперы - площадь Рамбла дел Раваль со скульптурой Ботеро, изображающей огромного кота, кишит индусами и мусульманами, но один из домов, фасадом выходящий на площадь, расписан лозунгами живущих в нём трансвеститов (фотка, к сожалению, не получилась: помешали указатели и деревья).
Про Музей современного искусства я уже написал достаточно подробно, добавить тут нечего; разве что сказать, что фотографировать экспозицию запрещают, дураки, зато на площади есть принадлежащий соседнему Музею городской культуры большой и стильный общественный туалет, едва ли не единственное заведение подобного рода, встреченное в БСН, где биостанции не приняты: туристы справляют нужду в кафе и ресторанах, которых тут больше, чем "салонов красоты" в Мск. А вот салонов красоты, кстати, я пока тоже не встречал. Парикмахерские есть, а вот спа салоны и прочая непопулярность мне не запомнилась. Молодёжная уличная тусовка - вот что делает посещение контемпорария единственно интересным.
Голод усилился, но кинулся я не в универсам, а в стильный книжный для интеллектуалов (интеллектуальнее не бывает), с целым этажом современной философии и подвалом, в котором шли литературные чтения. У подвала - стеклянный потолок и покупатели книг ходят над головами слушателей дядьки, похожего на Умберто Эко. Мне же было интересно русское присутствие, тем более, что последний "Тайм Аут-БСН" написал о только что изданных письмах Мандельштама.
Полистал я эти отлично изданные - с широкими полями и массой фотографий - письма; рядом стояли и стихи О.Э. А вот современных российских писателей не нашёл. Масса Шолохова и Достоевского, перемешанных с Иво Андричем, Гашеком и Бруно Шульцем. Славяне выживали скопом. Самыми актуальными оказались "Мастер и Маргарита", а так же "Доктор Живаго". Ну и Солженицын. Это пока всё, но я продолжаю вести наблюдения.
Пока ковырялся в книжках, резко стемнело. Обед, плавно переходящий в ужин я решил съесть на набережной, для чего дошёл до конца Рамбляс и, от памятника Колумбу, пошёл налево. Здесь и съел на свежем воздухе паэлью с мясом (встречались куски курицы и куриная требуха, бараньи кости) и "рыбой (три вида креветок, кольца кальмара, мидии и ракушки), запил каталонским пивом и заел "домашним салатом", потянувшим 25 евро с чаевыми.
Заведение "Bar RTE. La Fusta" (Pasec Colon, 8) показалось мне семейным заведением: официантом здесь - смышлённый худой парень, постоянно куривший между подачами блюд и вычисливший, что говорят по-русски; сковородку и салат вынесла "правильная" (то есть, именно такая какая и должна была быть - аккуратная, с хвостиком) девушка, поваром - зрелый, колоритный дядька, вышедший посмотреть на посетителей, ну, или, скорее всего, проветрится на приморском ветерке...
Последняя точка дня - площадь Испании, с которой нужно начинать осваивать район горы Манжуик. Первыми, кого я увидел, выйдя из метро, оказались два бородатых Хоттабыча из Парка Гуэль. Они сидели на бортике и отдыхали. Рифма упрочилась, когда появился каскад эскалаторов, которым удобно подниматься к Национальному музею Каталонии, покрытому защитной плёнкой (реставрация).
Весь этот долгий и эффектный проход к холму, на котором стоит дворец, с многочисленными ступенями парадных лестниц, фонтанами, образующими изысканный ансамбль и павильонами, построенными к Всемирной Выставке, что тянутся по обе стороны прохода и в которых всё ещё кипит жизнь (в одном из них закончился конгресс, посвящённый мультимедиа и народ с бейджиками начал расходиться после банкета).
Но главный фонтан с цветомузыкой не работает, подсветки, делающей площадь Испании и прилегающий к ней проход с короной дворца, не менее сказочным, чем благоглупости Гауди в Парке Гуэль, тоже нет: летний сезон закончился, сменившись суггестией тёмного пространства, растворяющего боковые аллеи в потенциальных приключениях, зато вид на БСН, самый, возможно, замечательный, никто отменить не в силах.
Жаль только всей красоты на снимке не видно; она расплывается как облако смога, накрывающего достопримечательности и районы, хотя если приглядеться, можно увидеть и Саграду и Агбар и всё, что душе, после сытной паэльи, угодно. Да, над городом пыль, поднятая утром в Парке Гуэль тысячами паломников, а здесь, на горе - ни горя, ни радости: звёзды и Луна, повернувшаяся к нам наперчённым боком.
И автопати какой-то туристической компании в главном художественном музее страны Каталунии, охраняемом, охраняемое полицейским. Дамы в вечерних платьях с узкими бокалами кавы на тонком стебле и их кавалеры в строгих костюмах, вышедшие покурить из музея, отгорожены от прочих гуляк лентой, которой обычно отделяют от всего прочего мира места с только что совершёнными преступлениями.
