Заметки на полях Чадаева
Интересный текст Алексея Чадаева о свойствах украинского и русского народов.

Украинцы недавно дозрели до модели народа-меньшинства. Оскорбление одного из членов сообщества переживается остальными как личное оскорбление. Например, если сказать «Изя Кацман – жид», обидятся все евреи сразу. Причем это произойдет не потому, что им поступит приказ из Тайного Синедриона, а потому, что каждый еврей обладает пониманием своих интересов. То есть знает, что если позволить оскорблять Кацмана, может последовать «погром». Важная подробность. В ответ на оскорбление (например, заявления о намерении ссать на еврейские окошки), евреи обижаются: 1) независимо друг от друга, 2) реакция на оскорбление стандартна (т.е. обижаются евреи порознь, но кричат одно и то же). Подобные технологии свойственны не только евреям, но и любым меньшинствам вообще.

Украинцы освоили технику меньшинства недавно и сразу стали выгодно отличаться от русских. По уровню «травли» неугодных в ЖЖ «свидомые», пожалуй, превзошли еврейское сообщество, что невозможно было представить три года назад.

Что касается русских, то у нас дела обстоят хуже. Во-первых, русские не воспринимают как оскорбление не только атаку в адрес конкретного русского, но даже своей национальной группы. То есть заявление «Вася Иванов – кацап» не вызовет вообще никакой реакции. Заявление «русские – недочеловеческие свиньи, генетические рабы» и т.п. вызовет легкое трепыхание, да и то в ЖЖ. Вызвано это, к сожалению, вовсе не нашим волшебным умом, как думает Леша, и не нашей блистательной индивидуальностью.

Когда украинцы орут, это объясняется не большим количеством «боевых слонов», делегировавших право думать лидерам общественного мнения. Дурак, ощутивший угрозу, кроет хуями, умник язвит и предъявляет «аргументы», но и тот и другой действуют синхронно, отстаивая национальные интересы. Дураков статистически больше, поэтому возникает впечатление, что кругом «киса куку» и боевые слоны.

Русские угрозы в прямом оскорблении не видят и встают в позу комментатора – «с одной стороны», «с другой стороны». Начинаются невозможные в культуре меньшинства отсылы к лидерам мнений. «Как писал Достоевский», «как правильно говорили святые», «как точно сказал в своем ежегодном послании президент Ильин, цитируя известного философа Путина» и т.п.

Интересно, будет ли еврей, услышав обещание обоссать его окошко, цитировать Жаботинского? Точно так же «свидомым» вовсе не нужны цитаты из Шевченко. Русский будет пытаться найти цитату, опереться на иерархию русской литературы. То есть делать вид, что непосредственно его ситуация не касается. В крайнем случае, как сделал Леша, объявит себя тонкой индивидуальностью, страдающей под гнетом наступающих дураков.

* * *

Увы, в данном случае усечена не украинская или еврейская, а как раз русская индивидуальность. Русского можно легко уесть с помощью «цитат» или просто наглого хорового скандирования. При этом русский думает, что он «виолент» - вроде Достоевского, только крупнее, а на самом деле является «эксплентом».

Место виолента занимает коллективная литературная традиция, которая довлеет над русским и ЗАМЕНЯЕТ национальные интересы.

У еврея Холокост, у русского – Пушкин. Если русскому сказать – «ты всеобъемлющий и общечеловеческий, поэтому твой удел – быть пищей для других», русский согласно кивнет – как же иначе? Разве не об этом писали Лермонтов и святые?

Литературная традиция создает нацию, дает ей интеллектуальный инструментарий для сознательной жизни. Но для этого сначала подчиняет будущую нацию себе. У русских, к сожалению, стадия подчинения закончилась успешно, а вот до стадии создания нации русская литература не дожила – традицию прервал 1917 год. Национализм как следствие литературной традиции не возник. А, следовательно, русские в массе своей остались «эксплентами».

Поднимать наш народ на новый уровень, учить реагировать, быть «патиентами» приходится сейчас, в крайне неблагоприятных условиях. Впрочем, если судить по ЖЖ, кое-какие успехи есть. Конечно, нам далеко до продвинутых в этом вопросе украинцев, однако лиха беда начало.