|
|
Пишет plucer (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} plucer)@ 2009-01-09 09:37:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
«Мы подаем пример буйства!» Газета Акция испугалась публиковать экстремистское интервью Войны
В 104-ую годовщину расстрела мирной рабочей демонстрации и начала первой русской революшн публикую политическое интервью с группой Война, подготовленное для газеты Акция, которая до смерти перепугалась, увидев такой текст и позорно отказалась от его публикации.
Интервью записано у стен Белого дома рядом с беснующейся толпой манифестантов, собравшихся на «Русский Марш». Активисты группы Война (http://plucer.livejournal.com/tag/%D0%9
- Рад встретиться с группой после долгого перерыва. Отчего перестали нас звать на акции?
Олег: Последний наш контакт с газетой «Акция» кончился досрочно. Мы позвали вас на акцию «Ебись за наследника Медвежонка!» (http://plucer.livejournal.com/55710.ht
Козленок: Дело в том, что кто-то слил ментам место действия акции. В Зоологическом музее нас уже ждала охрана, на улице сидели НОМО в машине, полно ментов. Тогда мы срочно сменили Зоологический на Биологический. И расстались со всеми журналистами, кого не знали близко, потому что не понимали, кто нас заложил. Так что «Акция» на Еблю не попала.
Активист: У нас была договоренность с «Акцией» еще со времен акции ПИР в московском метро, то есть поминок по Дмитрию Александровичу Пригову. Мы всегда приглашали журналистов от «Акции» и давали возможность сделать эксклюзивный материал. Но на Ебле эта традиция была нарушена, когда кто-то предал всю нашу команду.
Олег: С тех пор мы не общались, хотя настроены на общение.
- С кем воюете, как воюете, кого уже победили?
Активист: С путькинской хунтой и ее пособниками.
Олег: Сейчас мы находимся на вражеской территории. За нами Белый Дом, который мы штурмовали во время последний акции (http://plucer.livejournal.com/112417.h
- Акции и перфомансы Войны носят сильно провокационный характер. Удается ли вам достигать поставленных целей? Ведь Войну часто критикуют за «цирковую клоунаду».
Олег: Нет, нас редко воспринимают таким образом. Это не народное мнение. Навязывается восприятие актуального политического искусства как «трэш-шапито». Это желание неудачников-интеллектуалов выставить нас в ебанистическом свете и таким образом бессознательно или осознанно подмахнуть власти. Также нелепа и удобная для журналистов позиция, будто наши акции закрыты для «правильной» трактовки. Ведь нельзя же подумать, что Ебля за Медвежонка – это экологическая акция в защиту животных! А пресса продолжает писать, что это так. Сам же зритель не формирует такую «трэшовую» оценку. Ему чаще кажется, что это пропагандистское действие, которое кем-то формируется и оплачивается. Настолько все привыкли к ситуации полной продажности, что уже никто не верит в искреннюю политическую позицию гражданина.
Активист: Когда мы устроили Еблю, само медийное поле было настолько напряжено ожиданием расплаты за симулирование президентских выборов, что не заметить нас было невозможно. По ящику показали целый ряд сюжетов об акции. Но все равно подали исключительно через жопу. Мол, кучка уебанов собралась хуями помахать. Критический момент акции был изъят. Черный флаг со знаменитым лозунгом тщательно замазан.
Олег: Нам похуй, когда пресса включает несознанку, типа не понимает, чем мы тут заняты. Но в какой-то момент мы поняли, что если не будем давать альтернативную картину происходящего, то ничего не получится. СМИ запутают читателей.
- Вы, видимо, решили весь мир переделать? И как же живет такая автономная группа, на какие доходы?
Активист: Всем известно, что нас никто не содержит и не поддерживает. Наоборот, говорят, что это мы поддерживаем Другую Россию. У группы есть метод, который мы противопоставляем блядственно-символической экономике, заколачиванию бобла. Это пиратство. Все, что нужно для акции и жизни, элементарным образом экспроприируется. Группа живет кражами продуктов, одежды, аппаратуры. Молодой человек, если он достаточно ловкий и агрессивный, может спокойно зайти в расслабленно охраняемый мушник и взять что требуется. Проводить пять дней в неделю в офисе ради еды – это показатель слабости. Молодежь говорит, что не может заниматься тем, чем хочется, только потому, что жрать охота. Бред!
Козленок: Типа вечные революционеры в душе, но трусы по жизни!
Надя: Однако не стоит легкомысленно полагать, что вести распиздяйски паразитический образ жизни очень просто. Это требует определенной силы воли.
Активист: Когда ты не подворовываешь пивко по случаю, а регулярно создаешь витаминно-питательную базу, это превращается в бесконечное опасное, уголовно наказуемое деяние.
- Вы мне напоминаете фриганов-экстремалов.
Активист: Но фриганы – это же такие хиппари, которые только вопят: «Нам нужно все бесплатно!» и по помойкам шарахаются.
- Не совсем. Я думаю, что фриганы это акт-критики современного общества потребления, которое производит гораздо больше, чем может сожрать. Фриганы питаются только тем, что выбрасывают магазины и рестораны, что не успели продать. Из отечественных фриганов, назову, пожалуй, только Лимонова, да и то только в его парижский период.
Козленок: Лимонадзе ништяки ел! Это все потому что он – харьковская богема, деревенский авангардист…
- Если в России радикальные арт-движения только назревают, то в Европе у них уже богатая история. Можно ли провести какие-то аналогии между ними?
Олег: Нельзя сравнивать Европу с нами. Их движения с нашими. Потому что у них развита программа дотаций, пособий безработным. А здесь власть намерено ограничила социальные пособия до смешного минимума, когда у молодого человека нет возможности оставаться безработным. Он не сможет скромно жить на пособие и продолжать делать свое дело. Он должен присоединиться шестеркой к правящему клану, стать обслуживающим персоналом. Клоуном у пидарасов или пидарасом у клоунов – вся альтернатива. А если ты независимый чувак, то тебе не выжить. Вот поэтому мы выбираем крайний вариант. Так что сравнение с Европой очень поверхностное.
- Так вы исключаете себя из системы?
Олег: Мы не в системе. Ни в политической, ни в артистической. Мы зовем на наши акции и нацболов, и анархов, и художников. В итоге, они все охуевают и говорят, что мы совершенно безумные люди. К тому же они все постоянно срутся в каментах, сообщая друг другу, как плохо они думают о Войне и за какое говно держит Война всю оппозицию.
Катя: И в этом они едины! Вот в такой системе мы не находимся. Наша задача не устраивать какие-то яркие шоу, а сформировать круг людей, которым действительно интересна наша деятельность. Чтобы не было так: «О, меня приглашает Война, пойду поучаствую, что ли, в этой хуйне».
Козленок: А чтобы человек действительно захотел жить и дышать этой движухой.
Олег: Это задача сложная. И подчас кажется невыполнимой. Но она такая, а не другая.
- Несогласия, противоречия. Против системы, против путькинского гламура. Так какой строй вас бы устроил?
Активист: Пиратский! Свободное существование автономных групп, которые бы враждовали, дружили друг с другом и так далее.
- А может ли Война нести свои идеи всей России? Вам не кажется, что адекватно вас воспринимают только в Москве? Москва и Россия - два очень далеких друг от друга понятия.
Олег: Мы хотим повсеместно подавать пример буйства, в том числе своими акциями.
Козленок: Ведь даже студенты настолько уже встроены в систему, что боятся лишний раз пукнуть и нацелены только на карьеру. Они не знают, что бояться не надо, что можно жить иначе. Что внутренняя свобода не наказуема, если она и впрямь твоя. Художник неподсуден.
- Кому нужна эта «внутренняя свобода»? Я не думаю, что в России найдется так уж много людей, действительно дорожащих ей.
Козленок: А я не знаю ни одного человека, которому бы нравилось вьебывать на дядю. Но чуваки не видят другого пути. У них скучная жизнь. А мы показываем, что потерять ее не жалко.
Активист: Война нацелена на дикое меньшинство. Но как греческие анархисты подают пример всей Европе, как надо устраивать политические акции и провокации, так и мы должны показывать обществу альтернативные возможности. А сейчас нет молодежного буйства в России. Все согласные. У всех бесконечный день согласия и примирения.
- А не боитесь преследований вас и вашей буйной молодежи?
Козленок: На Войну уже возбуждено два уголовных дела. Еще одно находится в стадии разработки. Войну судят за Еблю во славу Медвежонка.
- И что шьют?
Активист: Экстремизм, хулиганство, порнографию. Статьи 282 и 242 УК.
Козленок: Это очень позорные статьи, под которые можно подписать любого за что угодно. По последней из них проходит член группы Война Алексей Плуцер-Сарно. Ему грозит 2 года заключения, и его уже сейчас официально именуют «главным порнографом России». Так его окрестил Народный Собор, написавший на группу очередной донос в прокуратуру.
Отдельное спасибо Сергею Корнееву-Темному, задававшему вопросы и производившему аудиозапись интервью. Окончательная редакция текста подготовлена Алексеем Плуцером-Сарно.
Всем френдам буду очень благодарен за сслыки и перепосты. Всех поздравляю с годовщиной расстрела рабочих и желаю всего наилучшего в НГ. Щастья вам!
В 104-ую годовщину расстрела мирной рабочей демонстрации и начала первой русской революшн публикую политическое интервью с группой Война, подготовленное для газеты Акция, которая до смерти перепугалась, увидев такой текст и позорно отказалась от его публикации.
Интервью записано у стен Белого дома рядом с беснующейся толпой манифестантов, собравшихся на «Русский Марш». Активисты группы Война (http://plucer.livejournal.com/tag/%D0%9
- Рад встретиться с группой после долгого перерыва. Отчего перестали нас звать на акции?
Олег: Последний наш контакт с газетой «Акция» кончился досрочно. Мы позвали вас на акцию «Ебись за наследника Медвежонка!» (http://plucer.livejournal.com/55710.ht
Козленок: Дело в том, что кто-то слил ментам место действия акции. В Зоологическом музее нас уже ждала охрана, на улице сидели НОМО в машине, полно ментов. Тогда мы срочно сменили Зоологический на Биологический. И расстались со всеми журналистами, кого не знали близко, потому что не понимали, кто нас заложил. Так что «Акция» на Еблю не попала.
Активист: У нас была договоренность с «Акцией» еще со времен акции ПИР в московском метро, то есть поминок по Дмитрию Александровичу Пригову. Мы всегда приглашали журналистов от «Акции» и давали возможность сделать эксклюзивный материал. Но на Ебле эта традиция была нарушена, когда кто-то предал всю нашу команду.
Олег: С тех пор мы не общались, хотя настроены на общение.
- С кем воюете, как воюете, кого уже победили?
Активист: С путькинской хунтой и ее пособниками.
Олег: Сейчас мы находимся на вражеской территории. За нами Белый Дом, который мы штурмовали во время последний акции (http://plucer.livejournal.com/112417.h
- Акции и перфомансы Войны носят сильно провокационный характер. Удается ли вам достигать поставленных целей? Ведь Войну часто критикуют за «цирковую клоунаду».
Олег: Нет, нас редко воспринимают таким образом. Это не народное мнение. Навязывается восприятие актуального политического искусства как «трэш-шапито». Это желание неудачников-интеллектуалов выставить нас в ебанистическом свете и таким образом бессознательно или осознанно подмахнуть власти. Также нелепа и удобная для журналистов позиция, будто наши акции закрыты для «правильной» трактовки. Ведь нельзя же подумать, что Ебля за Медвежонка – это экологическая акция в защиту животных! А пресса продолжает писать, что это так. Сам же зритель не формирует такую «трэшовую» оценку. Ему чаще кажется, что это пропагандистское действие, которое кем-то формируется и оплачивается. Настолько все привыкли к ситуации полной продажности, что уже никто не верит в искреннюю политическую позицию гражданина.
Активист: Когда мы устроили Еблю, само медийное поле было настолько напряжено ожиданием расплаты за симулирование президентских выборов, что не заметить нас было невозможно. По ящику показали целый ряд сюжетов об акции. Но все равно подали исключительно через жопу. Мол, кучка уебанов собралась хуями помахать. Критический момент акции был изъят. Черный флаг со знаменитым лозунгом тщательно замазан.
Олег: Нам похуй, когда пресса включает несознанку, типа не понимает, чем мы тут заняты. Но в какой-то момент мы поняли, что если не будем давать альтернативную картину происходящего, то ничего не получится. СМИ запутают читателей.
- Вы, видимо, решили весь мир переделать? И как же живет такая автономная группа, на какие доходы?
Активист: Всем известно, что нас никто не содержит и не поддерживает. Наоборот, говорят, что это мы поддерживаем Другую Россию. У группы есть метод, который мы противопоставляем блядственно-символической экономике, заколачиванию бобла. Это пиратство. Все, что нужно для акции и жизни, элементарным образом экспроприируется. Группа живет кражами продуктов, одежды, аппаратуры. Молодой человек, если он достаточно ловкий и агрессивный, может спокойно зайти в расслабленно охраняемый мушник и взять что требуется. Проводить пять дней в неделю в офисе ради еды – это показатель слабости. Молодежь говорит, что не может заниматься тем, чем хочется, только потому, что жрать охота. Бред!
Козленок: Типа вечные революционеры в душе, но трусы по жизни!
Надя: Однако не стоит легкомысленно полагать, что вести распиздяйски паразитический образ жизни очень просто. Это требует определенной силы воли.
Активист: Когда ты не подворовываешь пивко по случаю, а регулярно создаешь витаминно-питательную базу, это превращается в бесконечное опасное, уголовно наказуемое деяние.
- Вы мне напоминаете фриганов-экстремалов.
Активист: Но фриганы – это же такие хиппари, которые только вопят: «Нам нужно все бесплатно!» и по помойкам шарахаются.
- Не совсем. Я думаю, что фриганы это акт-критики современного общества потребления, которое производит гораздо больше, чем может сожрать. Фриганы питаются только тем, что выбрасывают магазины и рестораны, что не успели продать. Из отечественных фриганов, назову, пожалуй, только Лимонова, да и то только в его парижский период.
Козленок: Лимонадзе ништяки ел! Это все потому что он – харьковская богема, деревенский авангардист…
- Если в России радикальные арт-движения только назревают, то в Европе у них уже богатая история. Можно ли провести какие-то аналогии между ними?
Олег: Нельзя сравнивать Европу с нами. Их движения с нашими. Потому что у них развита программа дотаций, пособий безработным. А здесь власть намерено ограничила социальные пособия до смешного минимума, когда у молодого человека нет возможности оставаться безработным. Он не сможет скромно жить на пособие и продолжать делать свое дело. Он должен присоединиться шестеркой к правящему клану, стать обслуживающим персоналом. Клоуном у пидарасов или пидарасом у клоунов – вся альтернатива. А если ты независимый чувак, то тебе не выжить. Вот поэтому мы выбираем крайний вариант. Так что сравнение с Европой очень поверхностное.
- Так вы исключаете себя из системы?
Олег: Мы не в системе. Ни в политической, ни в артистической. Мы зовем на наши акции и нацболов, и анархов, и художников. В итоге, они все охуевают и говорят, что мы совершенно безумные люди. К тому же они все постоянно срутся в каментах, сообщая друг другу, как плохо они думают о Войне и за какое говно держит Война всю оппозицию.
Катя: И в этом они едины! Вот в такой системе мы не находимся. Наша задача не устраивать какие-то яркие шоу, а сформировать круг людей, которым действительно интересна наша деятельность. Чтобы не было так: «О, меня приглашает Война, пойду поучаствую, что ли, в этой хуйне».
Козленок: А чтобы человек действительно захотел жить и дышать этой движухой.
Олег: Это задача сложная. И подчас кажется невыполнимой. Но она такая, а не другая.
- Несогласия, противоречия. Против системы, против путькинского гламура. Так какой строй вас бы устроил?
Активист: Пиратский! Свободное существование автономных групп, которые бы враждовали, дружили друг с другом и так далее.
- А может ли Война нести свои идеи всей России? Вам не кажется, что адекватно вас воспринимают только в Москве? Москва и Россия - два очень далеких друг от друга понятия.
Олег: Мы хотим повсеместно подавать пример буйства, в том числе своими акциями.
Козленок: Ведь даже студенты настолько уже встроены в систему, что боятся лишний раз пукнуть и нацелены только на карьеру. Они не знают, что бояться не надо, что можно жить иначе. Что внутренняя свобода не наказуема, если она и впрямь твоя. Художник неподсуден.
- Кому нужна эта «внутренняя свобода»? Я не думаю, что в России найдется так уж много людей, действительно дорожащих ей.
Козленок: А я не знаю ни одного человека, которому бы нравилось вьебывать на дядю. Но чуваки не видят другого пути. У них скучная жизнь. А мы показываем, что потерять ее не жалко.
Активист: Война нацелена на дикое меньшинство. Но как греческие анархисты подают пример всей Европе, как надо устраивать политические акции и провокации, так и мы должны показывать обществу альтернативные возможности. А сейчас нет молодежного буйства в России. Все согласные. У всех бесконечный день согласия и примирения.
- А не боитесь преследований вас и вашей буйной молодежи?
Козленок: На Войну уже возбуждено два уголовных дела. Еще одно находится в стадии разработки. Войну судят за Еблю во славу Медвежонка.
- И что шьют?
Активист: Экстремизм, хулиганство, порнографию. Статьи 282 и 242 УК.
Козленок: Это очень позорные статьи, под которые можно подписать любого за что угодно. По последней из них проходит член группы Война Алексей Плуцер-Сарно. Ему грозит 2 года заключения, и его уже сейчас официально именуют «главным порнографом России». Так его окрестил Народный Собор, написавший на группу очередной донос в прокуратуру.
Отдельное спасибо Сергею Корнееву-Темному, задававшему вопросы и производившему аудиозапись интервью. Окончательная редакция текста подготовлена Алексеем Плуцером-Сарно.
Всем френдам буду очень благодарен за сслыки и перепосты. Всех поздравляю с годовщиной расстрела рабочих и желаю всего наилучшего в НГ. Щастья вам!
