Мэтр Этьен Доле, основатель европейской школы перевода в современном понимании этого слова, первоиздатель, переводчик и комментатор  трудов Цицерона и Галена, редактор Рабле и Маро, с юных лет любил дергать за усы спящего кота. Впервые он попал в тюрьму еще совсем молодым, в 1534-м, достав своими памфлетами советников парламента Тулузы, которым очень не нравились нападки нахального юнца, едко высмеивавшего их тупость и ханжество. Дело пахло костром, но поскольку (видимо, чтобы уж наверняка) обвиняли его в ереси, возникла необходимость в церковной экспертизе, а преподобные отцы, изучив творчество обвиняемого, заявили, что никакой ересью там и не пахнет, а пахнет вполне справедливой критикой, поскольку ханжество и тупость неугодны Господу. Вторично, уже известный и популярный, он был обвинен в ереси парламентом уже Парижа и брошен в тюрьму в 1542-м, как потом стало известно, с подачи одного из советников, брат которого, тоже книгоиздатель, не выдерживал конкуренции с типографией мэтра Доле. Костер опять был неприятно близок, но в дело вмешался Пьер Дюшатель, епископ Туля и викарий Святого Трибунала в Королевстве Франция, большой поклонник идей Ренессанса, более года боровшийся за освобождение невинно оклеветанного гуманиста. Спустя несколько месяцев, после кончины его преосвященства, бедолага издатель вновь оказался за решеткой "по вновь открывшимся обстоятельствам", предполагавшим неминуемым костер, однако сумел совершить побег с помощью тюремного кюре, действовавшего с благословения мэтра Луи Мену, настоятеля Нотр-Дам де Пари. Спустя год упрямый издатель вернулсмя во Францию и напечатал в Лионе письма, обращенные к королю, где скурупулезно излагал историю своих отношений со столичными синдиками и просил защиты. Разумеется, был арестован, на сей раз за атеизм осужден, вопреки действовавшему законодательству, без проведения церковной экспертизы. На защиту приговоренного встали все правозащитные организации тогдашней Франции во главе с монашествующими братьями Ордена Сердца Иисуса. Ходатаям удалось дойти до самого короля, но Франциск I, как раз в этот момент решавший с парижским парламентом важные для себя финансовые вопросы, отказался выступать в роли арбитра, посоветовав обратиться к Папе. Что и было сделано. Однако ходатайство генерала иезуитов, ушедшее в Рим и встреченное там с полным пониманием, уже не могло сыграть никакой роли. 464 года назад, 3 августа 1546 года по Р.Х., за три недели до получения парижским парламентом распоряжения Святого Престола об отправке арестованного  в Вечный Город для подробного изучения его дела специалистами, "неисправимый атеист", признанный уголовным судом Парижа виновным по всем пунктам обвинения, был подвергнут пытке и сожжён на площади Мобер. Если, други, вы спросите меня, почему мэтр Доле ныне - наряду с фра Джордано Бруно и другими "мучениками науки" внесен в список невинных жерств папской инквизиции, - я, честное слово, не найду, что ответить...