А корректорская деятельность вообще дурацкая и унизительная, мало того что безумная. Редактор избавляет что-то от нестыковок, недодумывания и ляпов (потому что даже у совершенно замечательных авторов встречаются ляпы типа "я встретил его на платформе электрички" или просто фактические ошибки), а потом приходит корректор и заставляет автора говорить по совершенно нечеловеческим правилам. Я вот была одновременно редактором и корректором, так я редактировала, не внося корректорскую правку, потом получала корректуру и вносила ее уже туда, видя при этом иногда, как от этого портится текст. Перед внесением корректорской правки я трижды произносила мантру "розенталь прав прав прав", и только после этого приступала. Чистая шизофрения.

- И вот моя жизнь! - подумала Лизавета Ивановна.

ну, не скажите, не скажите. у разумного человека всегда (скажем, почти всегда) есть допуск на свободу. проблема в том, что разумные редакторы встречаются редко, а разумные корректоры - и того реже. опять же - порой гораздо проще чуток покорьожить текст, чем расставить знаки нотации пунктуации, чтобы фраза прочиталась именно так, как она должна читаться и пониматься.
меня восхищала пунктуация Т.М. Глушковой - при всей нетривиальности она была такая, что никакой Розенталь придраться бы не мог.

Боюсь, что мы говорим чуть-чуть о разных вещах. Я в своей жизни не встречала ни одного хорошего корректора и сама таковым не являюсь. А хороших редакторов я видела, хотя и мало. Но говорю я совсем не об этом, а о том, что редактор, грубо говоря, помогает автору, а у корректора нет такой задачи вообще. Его работа этого не подразумевает. Как-то так примерно.