Как я был папарацци, оставаясь, однако, в рамках легитимизма
Шел тут по городу и вижу: народ волнуется.
А это один глупый и асоциальный человек разделся прямо в центре голый и моет себя водой из фонтанчика возле памятника герою Отечественной войны 1812 г. М.Б. Барклаю-де-Толли..
Я решил запечатлеть этот вопиющий факт, послать его на известный портал и прославиться. Там много таких фотографий публикуют, и я даже уже представил комментарии к этой. Начнется, конечно, с того, что антинародные нацисты довели людей, потом напишут, что все эстонцы - эксгибиционисты, а другие напишут, что это был русский, а те ответят - нет, эстонец, и так несколько раз, и пойдет, и пойдет, а там уж в конце будет про жидов и педерастов.
Так страниц пять комментариев наваляют, возмечтал я.
А покуда я мечтал о славе, приехали охранники из одной частной фирмы (не скажу, из какой). Они подошли к этому голому дураку и стали ему что-то наставительное говорить.
Тут я вспомнил о своей камере, навел ее на резкость и щелкнул. Охранники в этот самый момент потеряли интерес к асоциалу, зато заинтересовались мной.
- Тут нельзя снимать! - крикнул один охранник мне по-эстонски.
- Можно! Можно! - крикнул асоциал и приветливо помахал мне разными частями тела.
Я же сделал вид, что интурист. Поправил очки и стою, улыбаюсь.
Тогда один охранник (не скажу, какой из двух) ко мне подошел.
- Простите? - сказал я ему по-английски.
- Тут нельзя снимать, - сказал по-английски один охранник, не скажу, какой.
- Нельзя снимать в центре города? - переспросил я.
- Нет. Нельзя нас снимать. Мы - охранники. Такой закон.
- А вы, - поинтересовался я, - государственные служащие?
- Нет, - ответил охранник. - Но снимать нас нельзя. То есть можно, если мы без формы. А в форме нельзя. Такой закон, Удалите, пожалуйста, снимок.
- Интересный закон! - похвалил я местные обычаи. - Если вы снимете форму, как этот вот человек, то и вас можно снимать. А так нельзя. Очень интересный закон!
И я стер снимок.
- А там нет больше наших снимков? - поинтересовался охранник.
- Не знаю, - честно ответил я. - Я не следил. Там у меня четыре гига.
Охранник вздохнул и знаками показал напарнику: "Мудак какой-то".
Я пожелал охранникам хорошего вечера и пошел восвояси, несколько раздосадованный тем, что теперь мне никак не удастся прославиться на известном портале.
Асоциал тем временем надел уже белье, рубаху, штаны, свитер, валенки, телогрейку, тулуп, рукавицы, треух и улыбался нахально, глядя на охранников.
Придя домой, я вспомнил, что у меня есть такая программка, которая восстанавливает удаленные файлы. Насчет этого ведь уговору не было, вроде, подумал я. Но на всякий случай скрываю лица охранников. Закон есть закон.
Была бы у меня другая программка, я бы снял с них форму, а лица бы оставил. Но у меня такой программки нет.
Файл, правда, поломался немного, только один ботинок одного из охранников не пострадал. Надеюсь, по нему нельзя этого охранника опознать.
И другого тоже.
Не скажу, какого.