Посмотрел "12" Никиты Михалкова
Понял, что многое сказал про него почти полтора года назад.

Остальное - ниже.

Соотношение этой работы и сиднейлюметовских "Двенадцати разгневанных мужчин" - примерно такое же, в каковом находились бы певица Эмильза Ля и ее новый альбом "Я опьяняю" к автору J'accuse. Формально ремейк "на Люмета" оканчивается за двадцать минут до финала, с последним монологом таксиста-Гармаша.

Дальше - монолог Михалкова ("Офицеров"... пожевал губками... "бывших"... губками пожевал; был бы на его месте Киселев Евгений, сказал бы "э-э-э"), Михалков же, говорящий на чеченском, и феерическая пошлость с участием артиста Маковецкого, иконки и воробья. Маковецкий, как тот отец Федор, проповедует птицам. Все вместе - смотреть, блевать / духоподниматься.

Логичным был бы финал: герой Михалкова - то бишь, второй приемный отец подсудимого - с перерезанным горлом. Не потому, что Михалкова, а потому что логичный. Потому что в таких делах - либо закон, либо милосердие. Типа присяжные провели собственное расследование, выяснили невиновность чеченского пацана в убийстве приемного отца. Закон, значит? Хуйтам: в самом-самом конце - даже после Маковецкого и воробья, едва не склоненного к лютера православию - появляется эпилогом (буквами конкретно) фраза про милосердие. Системная ошибка. Стой около ларька с билетами, объясняй, чо ты имел в виду. Или доснимай финал, если при такой истории, на два тридцать растянутой, тебе эта фраза в конце дорога.

До финалов - действительного и желаемого -

гениальный Петренко.

Близкий к тому Михаил Ефремов.

Гармаш в своем репертуаре. Наваристый.

Интересен Газаров.

Гафт хуже, чем обычный Гафт; но Гафт.

Стоянов - чуть больше, чем обычный Стоянов; хорошо, но не Гафт, но хорошо. Лучше Михалкова; хуже него - только Арцыбашев как паскудный демшизоид.

Адабашьян - ничего подобного не играл со времен "Пяти вечеров" того же автора; помните, да - "и я не тыр-тыр-тыр, а главный инженер". Гений эпизода, под стать Басову.

Маковецкий - вполне маковецкий.

Обожаемый Мадянов, Вержбицкий-Завулон, совершенно не запоминающийся директор кладбища (Богданов Горбунов - проверил по списку); всем троим - увы.

Воробей жжот и срет.

Каждый - как у Люмета, да - толкает по монологу. В итоге имеем несколько великолепных горельефов - пять, может, семь - вокруг постамента из не пойми, чего. Может, все еще потому, что из Михалкова детективщик, как мумиё из какашки воробья. А с актерами умеет работать по-прежнему. Из-за актеров - и из-за операторской работы Опельянца, конечно (да, и монтаж - первый монолог Гармаша, шедевр) - вам придется посмотреть весь фильм.