РЕВОЛЮЦИЯ И КРОКОДИЛ
Расклад ясен. В апреле Москву поделили духовно-политические баррикады. Одна позиция четко обозначена дугинским «Имперским маршем» на Пасху. Это азиатчина, тягло и кнут в сочетании с квасной демагогией о «миссии Третьего Рима» и «особом русском пути». Другую позицию обозначил «Марш несогласных» 14-го апреля. Это очередная попытка прорыва к европеизму с его базовыми ценностями свободы и человеческого достоинства. Между этими баррикадами – Рогозин и Поткин, тоже 14-го собравшие свое толковище на Болотной площади. То есть политическое болото.

Куда идти? Ну не в болото же и не к ордынским хунвейбинам Дугина. Мы с Алексеем Грушевским пошли, конечно, на «Марш несогласных», став свидетелями безумного разгула полицейщины, охватившего в тот день столицу Эрэфии. Мы видели Тверскую, запруженную пятнистым ОМОНом в «доспехах» – в огромных круглых шлемах, бронежилетах и наколенниках. Омоновцы то и дело останавливали молодых людей, проверяли у них документы и тут же обыскивали – похоже, в молодежи режим видит своего чуть ли не главного врага. Видели, как один из ментов остановил мужчину западного вида, снимавшего на фотокамеру омоновские цепи, и что-то недовольно ему выговаривал. Видели, как на «Пушке» шумно «винтили» Гарри Каспарова: вокруг него на тротуаре образовалась толпа, началось скандирование «Долой чекистскую власть!», и тут побагровевший милицейский подполковник панически завопил в рацию: «Брать всех! Брать всех!» Видели, как группа омоновцев запихивала в автозак задержанного мужчину, перевернув его вверх тормашками, а он отчаянно молотил ногами по воздуху, не давая ментам захлопнуть железную дверцу…

И тут мы поняли, что снова попали в какой-нибудь 1987 или 1988 год. Помните: митинговый пафос протеста с одной стороны и военно-полицейская психопатия, доходящая до известных саперных лопаток – с другой. И многим совсем не верилось тогда, что Украина скоро будет заграницей, а Эстония – так и вообще членом НАТО. И чем большую силу демонстрировала тогда Система, тем слабее она становилась.

Вот и сегодня: ничто не демонстрирует слабость путинской России более наглядно, чем полчища стянутых со всей страны омоновцев, заполонивших Москву 14-го апреля (явно не хватало чеченцев). Сколько бы Система устами Павловского не твердила о «ничтожности» оппозиции, она знает: «Марши несогласных» - это та точка, которая легко может развернуться в бесконечность. Стоит только их разрешить – и они начнут стремительно обрастать негодующими массами, подобно тому, как магнит обрастает железными опилками. И тогда очень скоро все кончится бессрочным многотысячным «майданом» и обрушением Системы. То есть революцией.

Что Система может противопоставить этому? Ублюдочную «Молодую гвардию», активисты которой разбрасывали свои листовки с крыши «Известий», а потом, запалив факелы, развернули там провокационную растяжку против «несогласных»? (Лимоновцев, будь они на их месте, я думаю, тут же расстреляли бы с вертолетов.) Да кто ее слушает, эту «гвардию»?

Однако у Системы есть крапленый жеваный козырь, который она извлекает в особо тяжелые для нее времена. Как, например, в 41-м году. Это «русский фактор», точнее русский имперский патриотизм, пресловутое «государственное чувство», примиряющее русского человека с любой властью и любым гнетом. Не случайно, что тот же Дугин в последнее время не слезает с телеэкрана. Как и Проханов, до неприличия пламенно ратующий за путинский третий срок.

Имперскому, консервативно-реакционному «русскому фактору» необходимо противопоставить «русский фактор» антиимперский, национально-освободительный. Этот новый русский национализм, обращенный против Империи, западнический и демократический, должен стать идеологическим наконечником «Маршей несогласных», превратив их в политический таран, способный пробить в Системе любые бреши. У «Другой России» нет иной перспективы, кроме становления в качестве национально-демократического движения по типу прибалтийских народных фронтов начала 90-х, нынешнего украинского «оранжизма» или польского сопротивления времен «Солидарности». Русский фактор должен перестать быть монополией консервативно-охранительной фофудьи и ее лубянских кураторов. Русский фактор пора сопрячь с пафосом борьбы за свободу. Фофудья провозглашает: империя и русские – это одно и тоже. «Несогласные» должны ответить: русский, если хочешь жить, как белый человек – перешагни через труп Империи, не слушая Дугиных и прочую китайскую агентуру.

«Марши несогласных» на местах должны решительно входить в регионалистский контекст, ставя вопрос о повышении самостоятельности регионов, и тем самым становясь генераторами нового самосознания русских, которое неизбежно вытеснит остатки инерционного имперского патриотизма. Социальные вопросы, проблемы сохранения традиционного исторического облика русских городов, перспективу экономического роста надо увязывать с необходимостью децентрализации всей федеральной государственной системы и решительного перераспределения доходов в пользу регионов. «Русский, тебя грабит империя» - этот лозунг должен быть главным в таких городах, как Нижний Новгород, Воронеж, Калуга, Ярославль и т.д.

«Маршам несогласных» необходимо освоить областной уровень, они не должны быть исключительно движением мегаполисов. И там, на местном уровне, надо смело поднимать проблему засилья этнических мафий, ставя ее в общем контексте демократических и социальных требований. Напомним, что в свое время лозунги прибалтов, обращенные против «оккупантов», не повредили демократическому имиджу «янтарных» фронтов. Важно, чтобы и наша позиция в этом вопросе диктовалась не шовинизмом, а естественным правом народа на жизнь, свободу и свою землю.

Причем «своя земля» должна пониматься исключительно регионалистски. Это переформатирует пафос русского национализма, в результате чего последний органично войдет в освободительный дискурс наряду, скажем, с ирландским сопротивлением Ольстера или движением за права индейцев Северной Америки, которое уж никак нельзя назвать «фашистским». «Русские – угнетенная нация» - это должно звучать именно в контексте «Маршей несогласных». И более того: надо смело ставить вопрос о самоопределении русского народа в России, которое возможно осуществить только через регионализм. Только регионализм способен снять с русских заклятие «имперской миссии» и дать им возможность нормального национального развития европейского типа.

Короче. Лидеры демократического протеста совершат роковую ошибку, если прозевают главный культурно-политический процесс начала ХХI века: развод русских с империей и трансформацию русского национализма из силы консервативно-реакционной в силу прогрессивно-либертарианскую, более того – в «либертарианский авангард», порой граничащий даже с анархизмом.

И еще важный момент: никаких заигрываний с клерикализмом! В этом смысле прибалты и «Солидарность» нам не пример. Хотя бы уже потому, что РПЦ – это параллельная, дублирующая структура имперско-бюрократической системы. Это как бы вторая бюрократия. Мафия чинуш, ментов и попов держит державу. Демократический протест уж скорее найдет отклик в русской духовной альтернативщине, в частности, в новоязычестве, которое вполне способно стать яркой компонентой протестного спектра. Языческие праздники и фестивали в соединении с авангардной эстетикой могли бы стать мощной составляющей движения протеста, и в частности, тех же «Маршей несогласных» - причем не просто как театрализованные представления, а как действа, нацеленные на магический результат. Ублюдочному «возрождению православия» пора противопоставить пафос НОВОГО РЕНЕССАНСА, поэтику раскрепощения русской личности, вихревой карнавал возвращения ненавистных попам «эллинских бесов». И это уже пошло! Ибо сам волховский Крокодил – отец русской демократии – прокладывает путь и им, родимым, и весне демократической революции. Уже 15 апреля Крокодил, вызванный великим магом Штепой, возглавил питерский «Марш несогласных».