"Охта-центр": доминанта хамства

Будущие питерские виды?..


Люблю Питер. Для меня этот город - не имперский, а европейский. Утонченный и вольный, с особой, нероссийской статью. Город-отдушина, овевающая застойный евразийский простор бодрящими западными ветерками. Сокровенный цивилизационный наследник Великого Новгорода, вечно пребывающий в явной или тайной оппозиции к державной "низовской" Москве.

Питер уникален. Не только для России – для всей Европы. Есть нечто невыразимо манящее, тревожное, сюрреалистическое в этой античности, широко вставшей среди финских болот, на берегу студеного стального залива. Уникальны душа Питера и его венецианская чистота стиля. И те, кто пытаются посягать на это – для меня не люди, и даже не звери, а просто ходячие куски мяса с глазами.

В последнее время вновь заговорили о пресловутом «Охта-центре» - 400-метровом газпромовском небоскребе, который собираются воздвигать питерские власти. Впрочем, почему только питерские? Всем известно, что Газпром – не частная лавочка, вернее, частная лавочка кремля. Второй кремль, так сказать. Ежу понятно, что мордорская башня в Питере – не есть дело исключительно Вали Матвиенко, хотя и прочно ассоциируется именной с ней. В народе уже встречается забавное прозвище задуманного небоскреба: Валькин Стакан. Хотя, на мой взгляд, он больше смахивает на бутылку паленой водки в необычной "элитной" упаковке.

Тут необходимы некоторые пояснения. Говорят, еще во времена своей бурной комсомольской молодости с ее субботниками и последующими пирушками в служебных кабинетах, блистательная госпожа Матвиенко получила от товарищей партийную кличку «Валька-стакан». Очевидно, Валентина Ивановна питала пристрастие именно к этой разновидности питейных емкостей. «Дернет», бывало, и звучно поставит стакашек на зеленое казенное сукно. И вот теперь бывшая комсомолка, а ныне губернаторша, почти Екатерина Вторая, столь же решительно ставит газпромовскую башню чуть ли не посреди Питера.

Порой слышу: ну в Москве же строят высотки, и ничего, силуэт города становится только интересней. Допускаю. Но ведь Москва – совершенно другой случай. Москву трудно испортить. Такова ее пространственная и стилевая органика. Москва большая и эклектичная. Ее исторический силуэт исчез еще в 30-е годы. А Питер относительно небольшой и, главное, очень цельный и ценный. Никому же не приходит в голову строить небоскребы в Венеции. Да что там Венеция: помнится, когда я был в Мюнхене, мне показывали единственную тамошнюю высотку, торчащую над городом. Ее строительство вызвало весьма  острую общественную полемику, а впоследствии в Мюнхене был принят специальный закон, согласно которому любой подобный проект, меняющий исторический силуэт города, выносится на общегородской референдум. На вече.

Но это в Европе. А у нас… Что такое, по сути, «Охта-центр»? Экспансия обычного московитского ордынства, облаченного в заемную модерновую архитектурную форму. Хамский стакан, а то и целая поллитра, наполненная угарными имперскими идеологемами, бескультурьем и чиновничьей жадностью, нагло поставленная перед носом Запада: на-ка, мол, понюхай нашей фирменной сивухи. И Запад, как всегда, нюхает. Морщится, но нюхает. И даже пригубляет. Так сказать, считается с Россией, «встающей с колен».

И еще. Я не против небоскребов как таковых. Я их люблю, но при условии, что они высятся на своем месте, как, скажем, на Манхеттене, и не выступают в качестве тупых убийц прекрасных городов. Показательно, что Норманн Фостер, Кисе Курокава и Рафаэль Виноли – корифеи архитектурного авангарда – отказались от участия в жюри по «Охта-центру», заявив: газпромовский небоскреб безнадежно изуродует Питер. Честь и хвала им за это.

Некоторые говорят, что "Охта-центр" принесет в Питер деньги. Рассуждения рабов. Причем тупых и ленивых. Сколько можно уповать на  щедроты сырьевой империи чекистов и чиновников? Стоит ли платить за подачки собственным городом, его красотой и достоинством? Не лучше ли взять и обустроить жизнь по-человечески, как, например, в соседней Финляндии или Швеции - до нее  тоже недалеко, гораздо ближе, чем до кремля.