На самом деле ленинский критерий революционной ситуации, мягко говоря, не точен: как правило, действительно верхи не могут (хотя что они не могут чаще всего констатируется уже постфактум), но вот низы не хотят отнюдь не всегда просто из-за того, что бедствия народных масс обострены выше обычного, а зачастую просто из-за того, что реальное состояние дел не соответствует их ожиданиям.

Чаще всего революции и (пред)революционные ситуации возникают отнюдь не на фоне упадка и деградации общества (как раз в этом состоянии они способно в лучшем случае на локальные волнения), а наоборот - на фоне ускоренного развития, которое порождает как у народа, так и в разных слоях элиты разнообразные ожидания, амбиции и притязания. Если эти ожидания начинают расти быстрее, чем растут возможности их удовлетворения, то начинает нарастать недовольство, возникает ощущение "несправедливой дележки пирога" и действительно может показаться, что бедствия обострены выше обычного, хотя на самом-то деле чаще всего не бедствия обострены как таковые, а нарастает разрыв между ожиданиями и возможностями.

Хорошая иллюстрация сказанному выше - история падения советской власти в СССР. По большому счету, т.н. "брежневский застой" - это "золотой век" СССР, и никогда с 1917 года (а по большому счету - вообще никогда в истории России) люди не жили так хорошо, как в эту пору: из бараков и коммуналок десятки миллионов человек переселились в свои квартиры, смогли приобретать бытовую технику (телевизоры, магнитофоны, радиоприемники, холодильники, стиральные машины и т.п.), ездить отдыхать (пусть и в пределах СССР, а не за границу) и т.п. Добавим к этому возможность бесплатно получать достаточно качественное образование и медицинскую помощь, а также пенсии, на которые пожилые люди могли вполне безбедно жить - по меркам до- и послевоенных лет все вышеизложенное тянет чуть ли не на рай земной!

Но к хорошему привыкаешь быстро, и начинает хотеться большего - скажем, не черно-белого телевизора в доме, а цветного (а лучше, чтобы два ТВ было - в комнате и на кухне), машины и т.д. Экономика же не поспевала удовлетворять ожидания населения - возник дефицит, который "доставал" по самое немогу. В результате к 1989-му году ощущение "мы ждем перемен" охватило широкие слои населения, хотя никаким обострением бедствий выше обычного и не пахло (я намеренно упрощаю ситуацию, не рассматривая процессы, идущие "в верхних эшелонах" - ради экономии времени и места я о них не пишу, но, безусловно, имею их в виду).

Желание лучшего на фоне хорошего — вполне естественное явление. И в СССР этого не учли. Не стали вовремя отказываться от чрезмерных геополитичесикх амбиций (причём амбиций сугубо убыточных и идеалистических, не приносивших никаких материальных дивидендов) во имя улучшения качества жизни внутри страны. А когда решились на это, было уже поздно.

Желание лучшего на фоне хорошего — вполне естественное явление.Я с этим не спорю - речь идет о том, что куда чаще революции происходят именно на фоне таких ожиданий, чем на фоне действительного обострения бедствий выше обычного.

Отметим, что перестройка, явившаяся попыткой верхов преодолеть кризис, привела к резкому ухудшению качества жизни: дефицитом стало многое из того, что никогда им не было (ну, по крайней мере, в мирное время): макароны, сахар, чай, мыло, табак.

Ну, это само собой: хотели, как лучше, а получилось как всегда :). Кстати, собственно и кризиса-то как такового в 1985-м ещё никакого не было, но у "верхов", как и у народа, были завышенные ожидания, только они были, разумеется, не в отношении "шмоток", а в отношении "ускорения научно-технического прогресса", "стратегического паритета" и т.п.: совершив в 30-е годы индустриализацию (в немалой степени компенсировавшую не столько дореволюционную отсталость, сколько разруху революции и Гражданской), "верхи" всерьез уверовали в возможность достижения "мирового лидерства" ("догнать и перегнать Америку"). Есть, кстати, такая точка зрения (ее высказал публицист А.Шубин), что именно попытка "ускорения" (начатая даже не Горбачевым, а еще Андроповым) привела к тому, что СССР пошел вразнос.

Кризис в 1985 году уже был, просто наше неизбалованное население ещё этого не замечало. Рейгану удалось одновременно провернуть две вещи: резко сбить мировые цены на нефть и втянуть СССР в новый виток гонки вооружений. Дефицит валюты стал ощущаться: не на уровне рядовых граждан, которые её даже в музее отродясь не видывали,а на уровне стратегических министерств. Нарастал и продовольственный дефицит, а средств на закупку зерна за границей становилось всё меньше. Вот и решили слить геополитику и укрепить экономику, но не срослось.

Рейгану удалось одновременно провернуть две вещи: резко сбить мировые цены на нефть и втянуть СССР в новый виток гонки вооружений. Дефицит валюты стал ощущаться: не на уровне рядовых граждан, которые её даже в музее отродясь не видывали,а на уровне стратегических министерств.А.Шубин пишет, что это не более чем широко распространенные мифы, во всяком случае - первое: сам по себе экономический ущерб от падения цен на нефть был невелик (он это с цифрами показывает), т.к. объем импорта (на который прежде всего и вляло падение валютных доходов) был относительно невелик, да и немалая часть его шла из стран СЭВ по взаимозачету, а не за "твердую валюту".

Новый виток гонки вооружений - это уже "теплее", но проблема не столько в прямых затратах (в конце концов, на СОИ собирались дать "ассимметричный ответ"), сколько в возникшем из-за этого (но и не только из-за этого) ощущении "караул - отстаем!". Ну а как следствие этого ощущения стали "ускорять научно-технический прогресс" (речь шла отнюдь не только о том, чтобы просто танков/самолетов наклепать побольше, а о необходимости достижения качественного прорыва в высоких технологиях), для чего в 1983-87 (с Андропова) гг. бросили гигантские суммы (в т.ч. и валюты) в развитие советского хайтека. Это и привело к тому, что дефицит валюты стал ощущатьсяна уровне стратегических министерств ("пирога", подлежащего дележке, никогда не хватает), а т.к. должной отдачи не последовало (причем не только от ассигнований на хайтек, но и от андроповской политики "закручивания гаек", которую Горбачев продолжал в 1985-86 гг. - все эти "Узбекские дела" и т.п.), то года с 1987 Горбачев решил, что "пора менять не обстановку, а девочек" :), и начал эксперементы с "гласностью", "новым мЫшлением", "перестройкой" и т.п.

Гласность и т.п. — это уже попытки замирения с Западом. Чтобы бабок дали. И снизили уровень дорогостоящего военного противостояния.

Не только и не столько: через "демократизацию" (типа не избрали партбосса в депутаты - в отставку его из парторганов) Горбачев пытался поменять кадры в удобном для направлении после того, как ставка на чистки в андроповском стиле (репрессии под антикоррупционным предлогом, вроде вышеупомянутого "Узбексого дела") себя не оправдала.

Кстати: А.Шубин в одной из своих работ заметил, что Андропов попытался выжечь коррупцию каленым железом, а оказалось, что она в немалой степени играла роль смазки, и когда ее начали выжигать, советская машина и забуксовала. Видимо, Горбачев это понял и решил действовать иначе - правда, в конечном итоге волна перемен смела и его самого...

То есть, попытки искоренить коррупцию (а этим сейчас собрался заняться Медведев), могут привести к краху всей системы?

Смотря как её искоренять...

В каких случаях попытки искоренить коррупцию могут привести к краху всей системы? В тех, например, когда суровость законов компенсируется их невыполнением - известно, что при неразумности законов какие-то сами по себе некриминальные сферы человеческой деятельности выталкиваются в тень: ты их в дверь - они в оконо(характерный пример - ситуация с т.н. "несанкционированным копированим" из-за существующего законодательства об авторских правах).

Коррупция в бюрократической системе СССР нередко (но не всегда, конечно) играла роль "смазки" и "амортизатора" - собственно, даже не коррупция как таковая, а, например, деятельность многочисленных "снабженцев", за счет "личных связей" (не без "отката", разумеется) снабжавших свои предприятия дефицитным сырьем, комплектующими, оборудованием и т.п. По сути дело, их деятельность в стиле "ты - мне, я - тебе" во многом компенсировала негибкость системы планирования "сверху", поэтому на нее надо было либо закрывать глаза (закрывая тем самым глаза и на неизбежные злоупотребления), либо менять систему хозяйствования на более естественную, в которой она является не чем-то предосудительым, а просто частью рыночного механизма. Попытка же просто покончить с "ты-мне, я-тебе" путем только уголовного преследования неизбежно привела к тому, что соответствующие функции стали выполняться хуже, что и обострило положение дел в стране.